Холдар встретил их раскатами высокохудожественной ругани. Точнее он не встречал их, ругань сыпалась из него, по-видимому, уже давно, поскольку его голос то и дело срывался на хрип.

Если обобщить весь его монолог, сведя количество разнообразных и изощренных эпитетов к минимуму, то Холдар изъявлял свое негодование по поводу отсутствия целей в жизни, не оправдания надежд молодежью, неудобоваримости тюремной еды, отсутствия выпивки и несовершенства мирозданья. Виноват же во всем этом, по мнению Холдара, был один единственный человек, а именно личность, которую он назвал никак иначе, как «эта милицейская сволочь, а еще друг называться, эта самка руфухиди, проклятый Еле, пусть дождь минует его голову и головы его потомков до сто пятьдесят девятого поколения».

— Господин капитан, — взмолился молоденький милиционер, стоявший на дежурстве, — вы ведь за ним, правда? Конечно, он здорово ругается, но сколько можно-то?! Вы ведь даже кричать на его запретили. Да и попробуй, покричи на такого. Вы ведь хотите его забрать?!

— Успокойтесь. Да, я за ним. И он больше не будет здесь сидеть, — пообещал Мелирленс.

— Спасибо, капитан, я… — милицейский хотел еще что-то сказать, но тут Холдар заметил Еле и весь свой гнев переключил на непосредственного виновника своих бедствий:

— Ты еще посмел здесь появиться?! Ты что меня допрашивать пришел? Ну так фиг тебе, не дождешься. Мигом выпусти меня отсюда, а не то…

Что именно «а не то» Холдар так и не успел сказать. Его прервал тихий, но уверенный голос Мелирленса:

— Господин Холдар, будете последовательны. Если Еле не будет здесь находиться, он не сможет вас выпустить.

— А-а… Да, я как-то не подумал. Но все равно… во имя всех богов…

— Так вы хотите, чтобы вас выпустили или нет? — продолжал Мелирленс, сохраняя серьезное выражение лица.

— Да, — просто ответил Холдар, не способный ничего противопоставить напору логики и спокойствия.

— Тогда перестаньте бузить, вы уже не пьяны и вы не сумасшедший.

— Хорошо.

— Откройте решетку, — обратился Мелирленс к дежурному милиционеру.

— Есть, господин капитан.

После того как Мелирленс и Еле оказались внутри, Холдар спросил:

— И все же, чего вы от меня хотите? Неужели просто выпустите по старой дружбе, или Фамбер вспомнил о друге своего детства и припугнул вас тем, что разнесет все ваше проклятое управление?

— Нет, — ответил Мелирленс, — профессор Фамбер не появлялся. Я бы просто выпустил вас на все четыре стороны, если бы у Еле не возникла одна идея. К тому же…

— Что «к тому же»? — живо заинтересовались оба.

— Да ничего особенного. Еле, озвучь свою идею.