Теперь машина ползла вдоль длинного деревянного забора. Через него перевешивались голые корявые ветви гигантских деревьев, а за ними, еще дальше, виднелись очертания двухэтажного дома. Окна на первом этаже светились теплым желтым светом.

Машина остановилась напротив калитки.

Отец вышел первым. Под ногами захрустел снег. Звук был похож на визг пенопласта, когда его ломают и крошат.

Ждать не пришлось долго. Звонко бряцнул засов калитки.

Из ворот вышел невысокий, далеко не молодой хмурый мужчина в неопрятной, потертой одежде. Стеганая куртка распахнута на груди, в карманы засунуты меховые рукавицы, теплые штаны заправлены в высокие сапоги, на голове вместо шапки плотный тканевый шлем, один из тех, что надевали под каски строители или сварщики. Казалось, хозяин старого дома только что занимался какой-то тяжелой работой или собирался ею заняться. Таскать тяжести, грузить кирпичи… или что там еще можно было делать в этом доме.

– Вы сновидящий? – спросил отец Феликса. – Мы привезли к вам пациента.

– Этот что ли? – он кивнул на юношу, независимо стоящего в стороне. – На больного не похож.

– Он не болен, – поспешила вмешаться женщина. – Но помощь ему требуется…

– А сам он язык проглотил? – усмехнулся старик. – Ладно, заходите.

Развернулся и пошел к дому. Снег под его сапогами скрипел и взвизгивал.

Мать выразительно посмотрела на сына и кивком велела следовать за сновидящим.

Феликс раздраженно дернул плечом. Вся эта комедия начала ему порядком надоедать. Но все же пошел. Стоять без движения становилось холодно.

Дорожки во дворе были аккуратно расчищены и вели в разные стороны. Одна к низкому, темному от времени сараю, другая к корявым яблоням в саду, третья уводила куда-то за дом. Огромные сугробы сверкали серебряными искрами, из них поднимались стволы гигантских деревьев с толстой грубой корой.

Внутри жилища сновидящего было забавно. По двум сторонам от темного коридорчика – кухня и маленькая комната, впереди еще какое-то помещение, побольше. Узкая лестница вела на второй этаж. Дверь наверху была приоткрыта и поскрипывала от сквозняка, приоткрываясь и снова захлопываясь. Пахло горячим камнем нагретых печей, вареными овощами, каким-то барахлом. Феликс поморщился. Дом плебея. Можно было догадаться.

– У него серьезные проблемы с социализацией, – снова заговорила мать, и Феликс покосился неодобрительно. Считали, что он похож на нее. Густыми, кудрявыми волосами, цветом глаз, врожденным аристократизмом, доставшимся от очень далеких предков.

– Проблемы, значит, – повторил старик, стягивая засаленную куртку.

Мать хотела ответить, но осеклась под его неодобрительным взглядом.

– Посидите в зале, – велел хозяин родителям пациента. – А мы с парнем поговорим.

Он внезапно взял Феликса за плечо, ухватил словно железной клешней и потащил в комнату напротив крошечной грязноватой кухни. Закрыл дверь. Привалился спиной к косяку и спросил вполне добродушно:

– Ну?