Стоило закончить говорить, как улыбка моего противника стала до безобразия широкой, далее тот словно невзначай провёл кончиком языка по тыльной стороне предплечья и в тот же миг будто что-то проглотил.

— Говорю же… сегодня тебя ничто не спасёт, грязная ш…

На секунду померещилось, что на губах у ублюдка что-то блеснуло, но размышлять дальше не осталось более времени, потому как раздался громогласный бас Мараала:

— Да начнется судебный поединок… БОЙ!!!

До некоторых пор я отчетливо ощущал силу Ирлата. Закалённый вершитель не более. До сокрушителя он откровенно не дотягивал, но после начала сражения что-то в этом отребье переменилось, потому как впервые за долгое время я стал ощущать пульсацию протеста в затылке.

А это могло означать только одно…

Подступающая опасность.

Как и всегда, я избрал тактику второго номера и начал медленно переходить в глухую оборону. Лучше стратегии не придумаешь, если необходимо тянуть время. Вот только Ирлат взвинтил темп схватки практически моментально до запредельного уровня. Скимитары в руках у благородного мельтешили с молниеносной быстротой, а сам лейтенант сейчас напоминал молниеносную тень, которая перемещалась вокруг меня и пыталась отыскать брешь в обороне. На моё удивление секунд через пятнадцать ему каким-то чудом удалось это сделать. Вражеский клинок соскользнул с серповидного лезвия Гаммы и оставил глубокую рану на плече.

Сейчас всё играло на руку противнику, поэтому попытавшись абстрагироваться от всего, я продолжил в прежней манере сдерживать его растущий натиск. Причем с каждым вдохом и выдохом протест всё сильнее давал о себе знать.

Опасность увеличивалась.

Я чувствовал размеренное дыхание оппонента. Видел смазанные движения. Аристократ владел сносной техникой движения и неплохой техникой боя, но в остальном не было ничего удивительного. Тем не менее, каким-то нелепым образом он становился всё сильнее.

— Где твоё бахвальство, чернь, а⁈ — вдруг стал насмехаться невероятно довольный Ирлат, перехватывая инициативу.

Тем временем он продолжал сыпать атаками как из пулемёта. Приходилось постоянно менять вектор движения, чтобы это отребье не загнало меня в угол, но тот чудным образом медленно и верно отрезал все пути отхода.

— Давай, выродок! — не унимался аристократ, а в его голосе стали пробуждаться странные возбужденные нотки. — Скажи еще что-нибудь веселое или обидное! Ты же можешь! Ну давай!

Ярость и раздражение в груди под действием битвы начали медленно разгораться словно тлеющие угли на костре, а словесный понос хмыря лишь сильнее подстёгивал эмоции, но приходилось держаться, дожидаясь своего часа.

— Это всё? — уже вовсю хохотал благородный, сыпя градом ударов. — Все, что ты можешь⁈

Забавно. Очень забавно. Давно меня так не поносили.

Удары, движения, скорость, выносливость, в Ирлате всё кардинально переменилось. На миг отчетливо померещилось, что с ним действительно что-то не так. Впрочем, ответ на свой вопрос я отыскал очень и очень скоро. Глаза. Аристократа выдали глаза и дёрганая мимика. И он совсем не чувствовал усталость. Значит, не показалось. Он и вправду сожрал что-то забористое.

Сейчас основная проблема крылась в его атаках. Они стали тяжелыми и невыносимо хлесткими. Серповидные клинки то и дело отбрасывало в сторону, а натиск скимитаров лишь увеличивался. В одно из мгновений протест завопил, словно умалишенный и клинки противника достигли цели.

Правая Гамма от постоянного напряжения вдруг с пронзительным треском клацнула, затрещала и наполовину разрушилась прямо в руках, а вражеское лезвие размашистым движением попыталось отсечь голову и только в невероятном акробатическом кульбите у меня получилось ускользнуть прочь, но кровь вновь обагрила арену, потому как кончик клинка рассёк футболку, и от левого плеча до брюха вспорол плоть. Рана оказалась в меру глубокой и тотчас со страшной силой начала кровоточить, а боль в данный момент казалась обжигающей.