— Нет… Нет… НЕТ!!! — хрипло завопил Ирлат, глядя на меня снизу-вверх и от неверия качая головой, словно буйвол. — Не смей… НЕ СМЕЙ! Я… Я БЛАГОРОДНЫЙ… Я… АРИСТОКРАТ… Я СЫН ГЕНЕРАЛА…

Однако кричать дальше у него не осталось возможности, потому как стоило потянуть за рукоять Гаммы выше, как она с чудовищным скрежетом раздробила несколько рёбер и дошла до самой грудины, а вопль лейтенанта Ксанта тотчас утонул в хриплых булькающих стонах. Для пущего эффекта моя стопа со всего маху и до хруста в зубах впечаталась ему точнёхонько в челюсть, которая пронзительно затрещала под натиском каблука ботинка.

АЛЬЯНА, ДАВАЙ!!!

«У вас десять секунд, обладатель…» — устало проронила та.

Уговаривать Руну не пришлось. Честно признаться я отчего-то опасался данного момента… Момента, когда приоткроется завеса тайны, которая исковеркала мою жизнь. Причем, как оказалось, переживал я не просто так.

Целое мгновение ничего не происходило, но затем всё перевернулось вверх дном. Протест завопил так, что перекошенная от боли харя Ирлата поплыла в разные стороны из-за резкой мигрени. Каждой клеточкой тела я начал понимать, что одна из печатей ослабевает, потому как в этот миг с души будто стал исчезать невидимый груз и откуда-то из глубины внутреннего мира раздался потусторонний, но в то же время грустный тихий баритон:

Если… если ты меня слышишь, то этот момент наступил… Момент, которого я боялся всю жизнь с секунды твоего рождения… Кто бы это ни сделал и для чего бы это не было сделано… Молю тебя, сдерживай себя… Заклинаю всем сердцем и душой, не дай этой силе поглотить тебя… Не дай ей поработить твой разум… И если сможешь, то… прости меня…

Протест моментально ослаб, а ограничительная стена исчезла на десять жалких секунд. Померещилось, как нечто знакомое вернулось обратно. Но ощущение это оказалось мимолётным. Потому как его тотчас затмило чувство непередаваемой эйфории и силы.

Жажда крови и жажда убийства поглотили разум. Мир расцвел совершенно по-другому. Складывалось впечатление, что я впервые пробую на вкус нечто столь соблазнительное, впервые показалось, что меня ничто не обременяет, а затем изо рта вдруг вырвался облегченный выдох вперемешку с тихим смехом.

— Наконец-то… Это случилось.

— Я… я сдаюсь… Не… убивай… — раздался чей-то утробный голос у самих ног.

На секунду я даже позабыл, где нахожусь. Лишь через миг вспомнил, что на арене, и что всё еще идёт судебный поединок.

Да. Убить! Нужно убить эту мерзость! Необходимо стать сильнее. Гораздо сильнее, чем сейчас. Нужно… сожрать его жизнь. Сожрать всю его накопленную энергию!

Раздался тихий гул цепей и трижды обмотав их на руку я приподнял за скованные предплечья тушу Ирлата и расплылся в омерзительной ухмылке.

— Глупец… — зашептал я могильным тоном, не узнавая собственного голоса. — Какой же ты глупец. Ты не понял кого посмел пробудить. Но я… я благодарен тебе. Сердечно благодарен. Тринадцать… Целых тринадцать лет я пребывал в забвении. Тринадцать лет я ждал этой минуты. Прощай, четвертый труп на моём счету. Тебя ведь Ирлат звали, не так ли? Знай одно. Я тебя надолго не запомню, потому как за тобой будут миллионы других, — с улыбкой сумасшедшего заключил я, глядя в до ужаса напуганные глаза аристократа.

Мир будто бы заволокла тёмная пелена. Окружение я видел лишь смутно. На миг померещилось, что губы сами что-то шепчут противнику, а затем рука самопроизвольно схватилась за рукоять Гаммы и нещадно начала нарезать Ирлата на куски.

Первой отсеченной конечностью оказалась нога, затем рука, после вновь нога и в довершении тот остался висеть одним предплечьем на моих цепях, извиваясь всем телом и заливая округу опаляющей кровью.

Благородный уже не кричал. У него не осталось сил для этого. Тот лишь тихо постанывал и хрипел, а из глотки извергалась кровь вперемешку с плотью.

— Спасибо за угощение, — жадно сглатывая, прошипел я, загоняя Гамму ему в шею.

А затем окровавленная рука с молниеносной скоростью вонзилась Ирлату точно в солнечное сплетение.