Парень подождал ещё немного, прежде чем попробовать присесть. Он провёл рукой в пустоте, чтобы сориентироваться, и нашёл деформированную стену. Эмир ощупал её поверхность на предмет острых выступов, затем полулёжа — полусидя, прислонился к стене.

— Тимур, ты меня слышишь? Отзовись, — позвал Эмир.

Никто не ответил. Эмир порыскал в карманах своей рубашки, к сожалению, интерфон выпал. Тогда он начал искать в брюках связку ключей. Вслепую перебрав её, парень нашёл брелок со встроенным светодиодным фонариком. Нажал на кнопку – фонарик включился.

«Неплохо», — вздохнул Эмир.

Он снял фонарик со связки, а ключи убрал в карман. Узкая полоса света пронзила кромешную тьму. Парень быстро осмотрел себя. Несколько ссадин на руках и ногах, правая стопа немного побаливала. Легко отделался, учитывая масштабы крушения. Он не мог припомнить, когда в последний раз происходило что-то подобное в Центре. Треки считались самым безопасным и надёжным видом транспорта.

Эмир посветил вокруг себя в надежде обнаружить выпавший интерфон, но все тщетно. Прибор мог быть где угодно. После краткого осмотра он направил луч фонарика в сторону, где последний раз видел Тимура. Насколько парень мог судить, коридор и потолок немного смялись, но в целом не сильно пострадали. Окон в треках не было. Да и зачем они в туннелях? Их заменяли экраны, которые находились только внутри купе. Эмир отметил про себя, вагон лежал на боку, и поэтому то, что он в темноте принял за гладкую стену, оказалось полом. Перекрытие, отделяющее нутро купе от коридора, теперь находилось сверху вместо потолка.

Эмир пополз вперёд по неровной поверхности, пока не наткнулся на свисающую дверь купе. Парень толкнул её, та со скрипом поднялась, затем ве́домая силой притяжения вновь опустилась, чуть не ударив ему по лицу. Он переложил фонарик в левую руку и немного приподнял дверь, пробираясь под ней. Пройдя препятствие, парень вновь посветил фонариком, пытаясь найти Тимура.

Дальше по коридору кто-то лежал без движения. Лица не разглядеть, лишь подошвы мужской обуви. Эмир подполз ближе, чтобы выяснить, кто это. Он жалел, что не настоял на том, чтобы Тимур лёг на пол. Пусть даже причиной на то было лишь его смутное предчувствие. Парень надеялся, что наконец-то нашёл брата. Он прополз рядом с ногами и сдвинул тело в сторону, чтобы очистить себе путь. Его насторожило, что цвет штанов казался немного другим. Свет фонарика был скудным, поэтому он вполне мог ошибиться. Парень сделал рывок вперёд и осветил лучом окровавленное и изуродованное лицо. Это точно был не Тимур, кто-то среднего возраста. На всякий случай он потрогал рукой лицо, чтобы убедиться. Щетина и усы. Дыхания не было. Он находился в самом конце коридора, но так и не нашёл брата.

«Где же ты, Тимур?! Не можешь же ты уйти без меня к родителям…» — размышлял Эмир.

Парень обернулся и посветил назад, на пройденный им путь. Он вспомнил про раскрытую дверь купе. Мужчину с усами могло выбросить оттуда. Вполне возможно, что с Тимуром случилось обратное. Он должен был проверить, поэтому пополз обратно к двери. Лезть в проём оказалось делом непростым. Мини-бар задней стенкой загородил ему путь. Парень лег на спину, ногами опрокинул мини-бар, сдвинув с прохода. Послышался звон разбитого стекла.

Эмир влез в проём, осторожно встал на колени и начал осматриваться. Всё в купе было перевёрнуто вверх дном. В таком кавардаке было сложно разобрать, что где находится. Он двинулся вперёд на четвереньках, осторожно расчищая себе дорогу. Каждый толчок вызывал каскадный шум и приводил погром в движение. Наконец он увидел чью-то руку, торчащую из-под перевёрнутого дивана. Он рванул туда и не заметил, как в ладонь вонзился крупный осколок стекла. Эмир сморщил нос, вырвал осколок из руки и отбросил его подальше. Тёплая кровь залила ладонь. Игнорируя боль, парень приподнял руками край дивана и подпёр его сломанной полкой. Он склонил голову и посветил фонариком.

Тимур лежал на животе, лицом вниз. Вся одежда изодрана, руки в ссадинах, а на макушке и лице запеклась кровь. Эмир поднапряг мышцы, чтобы сдвинуть диван полностью. Затем проверил пульс. Сердце билось. Он перевернул Тимура навзничь и проверил дыхание, затем глаза — реакция зрачков была нормальной. Парень облегчённо вздохнул. Ситуация не была радужной, но все могло быть куда хуже. Он попробовал пробудить Тимура, но безрезультатно. Сильно тормошить его он не стал: не хотел навредить.

Эмир раздумывал над тем, что делать дальше. Он вполне мог выкинуть лишний хлам из купе в коридор, расчистить для них пространство и ждать помощи. Здесь была вода, и они могли продержаться тут несколько суток, если не случится ничего за грань выходящего. Он не был уверен насчёт собственной важности для правительства Центра, но помимо него на борту было множество пассажиров из высшего общества. Наверняка за ними скоро пришлют команду спасателей.

Эмир заверял себя, что его дядя с тётей слышали предупреждение по громкой связи и предприняли все меры для своей безопасности. После гибели родителей он не мог потерять и их. Это было бы слишком жестоко по отношению к нему. Но в его мозг закралась предательская мысль: а что если нет. Что если они нуждаются в его помощи? Им было за пятьдесят, и они могли спать крепким сном на момент сообщения. Дядя Мирхат сильно храпел, а тетя Рая за годы супружества привыкла засыпать под любой шум. Маловероятно, конечно, но были еще тысячи «если», почему им могла понадобиться его помощь.

Парень решил проверить связь. Он обыскал карманы Тимура. Брат, в отличие от него, предпочитал держать трубку в брюках. Хоть он и предупреждал раньше Тимку, что излучения от прибора впоследствии могут негативно повлиять на работу его детородного органа, но тот благополучно забил на это. Эмиру повезло — интерфон Тимура оказался при нём. Он разблокировал экран и проверил статус сети. Сигнал был прерывистый: то появлялся, то исчезал. Парень попробовал набрать номер родных, но всё тщетно. Звонок постоянно обрывался и сбоил.

«Пока я лично не удостоверюсь, что с ними всё в порядке, — я не успокоюсь», — решил для себя Эмир.

Парень расчистил пространство для Тимура. Выкинул лишний хлам в коридор, как и планировал, чтобы облегчить нагрузку на перегородку. Поставил нормально диван и затащил на него брата. После обнаружил невредимую бутылку дорогого пойла, с утолщённым стеклом. Алкоголем Эмир обработал раны, свои и брата. Затем направился в уборную, которая почти не пострадала. Он вылил содержимое бутылки и набрал в неё воды, вернулся к Тимуру и положил тару с водой рядом с ним на диван. Поить человека без сознания нельзя: он просто захлебнётся.

Эмир открыл интерфон и отредактировал последнее изображение в галерее. Он наложил белый фон на изображение и написал текст крупным шрифтом: «Тимур, это я Эмир. Я отправился к твоим родителям. Жди меня здесь!». Он настроил отредактированное изображение на фон приветствия экрана и вернул интерфон обратно в карман штанов, чтобы у брата оставался источник света, когда тот очнется.

Эмир решил пока оставить его и пойти проведать старших. Хоть он и понимал, что оставлять человека без сознания неправильно и безответственно, но ничего не мог поделать с собой. Подсознательно для него дядя и тетя были важнее, чем Тимур.

С тяжелым сердцем Эмир вылез из купе, где оставил брата. И лицом к лицу встретился с девушкой из ресторана. Она испуганно замерла и уставилась на парня. Ее блузка с глубоким вырезом была изодрана, и девушка завязала куски в узелок на уровне груди. На ее красивом лице виднелись ссадины и царапины. Черные волосы были всклокочены. В руках девушка держала фонарик, свет которого ослеплял.