Бока болели, при дыхании раздавался свист, как от закипающего чайника, но сил прибавилось. На него, как и обещал сержант в нарушение всех приказов, было накинуто вытертое до ниток одеяло со стершейся печатью на углу, где больше угадывалось, чем читалось «В/ч 7088…», а дальше – дыра от старости.

Кат лежал и смотрел в стену карцера, где на покрытом изморозью бетоне, сквозь трещины и пятна грязи словно проступала карта его будущего. Из «пионерлагеря» его выгонят. На это плевать, срослись бы скорее ребра, он сам уйдет. В убежищах не сахар, но прожить можно. Семнадцать почти, взрослый уже. За четыре года его научили многому, еще больше он прочитал в книгах. Уж бойцом охраны входа на родном автовокзале точно возьмут.

Смешно, с его подготовкой по стрельбе, рукопашке и взрывному делу? Да и смешнее бывает. Зато жить дальше. Консуэло бы уговорить уйти – и все. Больше ему тут никто не нужен. Витька вон – друг, неразлейвода, а сюда зайти не может, что ли?

Кат вздохнул и вздрогнул от острой боли в груди. Не сильно помогла перевязка. Спать надо. Сон лечит. Он укутался в одеяло, стараясь удержать крохи тепла. Карта трещин и пятен на стене словно поплыла, подергиваясь туманом и рябью.

– Саша… Сашенька! Вставай, мой хороший! Проснись и вставай!

Какой хороший сон… Сквозь тепло и марево над ним наклонилась Консуэло. Глаза аж светятся! Да и сама вся родная, любимая.

Девушка осторожно, памятуя о травмах, потрясла Ката за плечо:

– Вставай, боец! Быстро вставай! Зинченко тебя решил под трибунал отдать.

Кат открыл глаза. Нет, не сон. Она здесь и на лице такое выражение… Ни разу не видел за все годы.

Осторожно сел на лежанке и уставился на Консуэло:

– За что?!

– А ты напал на них с бойцом, избил. А до этого на Валерика накинулся. В общем, социально опасен, покушение на жизнь командира, тяжелое нарушение устава Базы.

– Ты у нас знаток права, – попытался пошутить Кат. – Что мне за это будет?

– На поверхность без вещей. Сам знаешь.

– Суля, ну не всерьез это все…

Девушка разозлилась:

– Знаешь что! Сейчас четыре утра, я в шутку в карцер приперлась?! Тебя, дурака, утром на верную смерть выкинут. Мне отец сказал вечером, дело решенное. Фомин почти за.

Кат отбросил одеяло и встал. Он был на голову выше хрупкой изящной Сули, но в ней сейчас клокотали злость и решимость спасти его.

– И как я… Как мне уйти? Двойные ворота, охрана. И на основном входе, и на запасных. Даже через грузовой не пройти. Да и вещей, кроме одеяла, нет. Оружие, опять же…

– Молчи и слушай! С Ринатовым я договорилась. Якобы ты его позвал, обманом заставил зайти и набросился на него. Фингал ему поставь, только не сильно, его свяжем. Потом ты зайдешь в учебный блок, оружие там, химзащита тоже. Противогазы под отчет, в запертом шкафу, так что возьмешь респиратор.