— Тебе нелегко пришлось, Полли приведёт доктора.

— Здесь безопасно?

— Какое-то время да, если высовываться не будем.

— А мы будем?

— О да, ещё как. Нужно найти подонка, что нас сдал, — он откашлялся, — послушай, ты смело поступил, рискнув там, на автостраде. Ты спас наши задницы.

— У меня не было выбора, тот дрон изрешетил бы нас всех, — буркнул я, отводя взгляд.

— Выбор есть всегда. В общем… Спасибо, — он протянул руку и я, робко позволив себе испытать гордость, ответил на рукопожатие. Мне тут же пришлось отнять руку: пальцы свело безумной болью, — осторожно, ничего страшного, нет, не смотри… — но было поздно, я уже опустил взгляд на свою конечность. У меня не хватало трех пальцев. Голова закружилась и я, прижав руку к груди, устало прилёг.

— Это ничего, важные органы не задеты, тебе сделают протезы…

— Я ничего не чувствовал пока ехали, а у меня пальцев нет! — я нервно засмеялся, — пальцы потерял где-то, представляешь?

— Да, приятель. Другому парню всё равно досталось больше, — мы вместе засмеялись. Я спрятал руку, не хотелось снова смотреть на это месиво. Вспомнив про ту зверюгу, я потянулся было к ноге, но Ден остановил мою руку. — Там всё лучше, просто прокусила тебя эта псина.

— Псина?

— Когда-то это была собака, пока над ней так жестоко не извратились.

— А тот дефолт… У него кожа как будто из металла была, мои удары как будто нипочём!

— Перекаченная прочность, за десятку, — пояснил он, — у некоторых банд это стало модным, но не каждому по зубам. Всё же Эликсир не совершенен и поднимая прочность выше пяти, рискуешь сломать кожу.

— Как это?

— Представь себе натянутую резиновую простыню, на которую бросают свинцовые слитки. Рано или поздно — она лопнет.

— Мерзость, — я с отвращением поморщился. Не хотелось даже представлять.

— Зато обычные пули не берут. Только в уязвимые места. Хорошо, что у Мирона были бронебойки.

— Жаль на Арене таких зверюг нет, я бы посмотрел, что будет, выпусти распорядители десяток этих псин на Бойню…

Денис не стал отвечать. Осторожно хлопнув меня по плечу он вышел из комнаты, а я снова взглянул на руку. Как же меня угораздило… На Арене случались травмы и посерьёзней, я видел много страданий, но испытать это на себе — было совершенно другим чувством. Смогу ли я чувствовать когда-нибудь свои пальцы снова? Пара ребят с искусственными руками говорили что чувствительность теряется навсегда. Поморщившись от боли, я пошевелил мизинчиком. Хоть ты у меня остался, дружище.