— Ну и что? — глухо сказала. — Никто даже не заметит, если меня не станет.

— А я?! — возмутилась Арлин. — Или наша дружба для тебя — пустой звук?

Мне стало стыдно, но я только вздохнула.

— А знаешь, — внезапно совершенно другим тоном сказала девушка, — не буду я больше пытаться что-то сделать. Хочешь умереть? Давай! Только не в этом доме! Мои родители и так уже извелись, не зная, как тебе помочь. И я тоже устала ходить перед тобой на цыпочках, в то время как ты изображаешь из себя героиню сентиментальной трагедии. Мол, какая я бедная-несчастная. Весь мир должен вращаться вокруг меня, а если это не происходит, лягу, сложив лапки, и сдамся. Фу! Смотреть противно! Взрослая девица, а ведет себя хуже ребенка! Ну что такого особенного с тобой случилось? Парень обманул? Родственники оказались сволочами? Так не ты первая, не ты последняя! От этого никто не умирает, а просто переживает это и идет дальше. Доказывает, что трудностям его не сломить. Вместо того чтобы утереть нос своим недругам, лежишь тут и тухнешь! Быстро вставай и бери себя в руки! А не хочешь — так иди подыхать где-то в другом месте!

Столь яростная отповедь обескуражила. Не ожидала такого от обычно терпеливой Арлин!

Сначала захотелось обидеться. Но я вдруг осознала, что в ее словах есть резон.

Какое я имею право нагружать этих людей своими проблемами, если не считаю нужным думать об их чувствах? Арлин за меня переживает, а я отталкиваю и сопротивляюсь всем ее попыткам помочь. Да еще и пафосно заявляю, что нет никого, кто бы переживал о моей смерти. Причем в лицо той, кто относится ко мне, как к сестре. Свинство с моей стороны самое натуральное!

— Помоги мне встать, — тихо попросила, силясь сесть на кровати и чувствуя, как сопротивляется привыкшее за эти дни к неподвижности тело.

Арлин тут же оказалась рядом и помогла, хотя наверняка ей было нелегко, когда на нее опиралась такая туша. Но странное дело, когда я все же сумела встать на ноги, заметила, что ощущаю себя как-то иначе. Не такой объемной, что ли.

Повинуясь невольному порыву, двинулась к зеркалу, поддерживаемая Арлин.

Сдернула с него покрывало, которое все эти две недели так и продолжало висеть там. И широко распахнула глаза от изумления.

Нет, я по-прежнему была далека от идеала, но объемы существенно уменьшились.

Даже второй подбородок почти исчез, хотя щеки оставались пухлыми.

Я неверяще поднесла собственную руку к глазам, отмечая, что и она стала тоньше, чем раньше. Почему-то раньше этого не замечала. То, чего не могла добиться с помощью недолгих диет и попыток заняться физическими упражнениями, произошло как-то само собой.

— Арлин, у тебя весы есть? — дрожащим голосом спросила.

Подруга буркнула, что сейчас вернется, и убедившись, что на ногах я устою, оставила меня и вышла из комнаты. Я же продолжала пялиться на собственное отражение, отмечая, что волосы не мешало бы вымыть, и что на солнце тоже стоит побывать. Ранее имевшая смугловатый оттенок кожа теперь казалась землистой от того, что я долго не выходила из комнаты. Но при всем при этом заметно похудевшее тело изрядно радовало.

Арлин вернулась с магическими весами и помогла на них встать. Мы обе издали удивленные возгласы, заметив проявившуюся цифру — восемьдесят. Это вместо прежних девяносто восьми!

Я похудела на восемнадцать килограмм! Всего за две недели!

Недавняя апатия куда-то ушла, а я задумчиво смотрела на сверкающую в воздухе цифру. Арлин права: еще рано списывать себя со счетов и желать смерти! То, что я реально что-то могу изменить сама, больше не казалось чем-то неправдоподобным.

А ведь и впрямь могу! Особенно теперь, когда поняла, что избавилась от тяги к сладкому и романтических иллюзий.