– Ты готов?

– Почти. – Я заканчиваю застегивать пуговицы на рубашке и смотрюсь в зеркало. Выгляжу неплохо. Даже лучше, чем неплохо. На мне новый костюм, созданный Джульеттой, и крой чертовски хорош, так что я понимаю, почему она берет за свои творения такие деньги. Темно-фиолетовый цвет должен бы смотреться нелепо, но выглядит отлично. Никто, взглянув на меня, не поймет, что у меня живот сводит от волнения.

Психея прислоняется к дверному косяку. Она выглядит как всегда безупречно в ярком цветастом топе и юбке насыщенного розового цвета длиной до колен.

– Хватит тянуть время, а то опоздаем.

– Можем просто все пропустить. – Я крадусь к ней. – Я мог бы снять с тебя эту милую юбку и забыть о времени.

– Эрос. – Она улыбается, хотя карие глаза остаются серьезными. – Тебе не о чем беспокоиться. Это всего лишь ужин у моей матери.

– Воскресный ужин у твоей матери, на котором будет вся твоя семья. – К тому же это первый ужин, на который мы смогли выбраться с тех пор, как Афродита была изгнана. Как и опасался Зевс, моя мать создала немало проблем, пока покидала город. Она назначила Эрис наследницей своего титула, отчего по всему Верхнему городу пронеслась не одна волна слухов. Я не знал, что Эрис работала под началом Афродиты, но, судя по всему, она занималась этим не один год. Ее назначение подразумевает, что два члена Тринадцати – из семьи Касиос, и теперь все гадают, как это в дальнейшем повлияет на баланс сил.

Эрис, разумеется, не сочла необходимым никого успокаивать. Подозреваю, что она процветает в этом хаосе.

Деметра была занята тушением политических пожаров и с опаской ходила вокруг новой Афродиты, пытаясь понять, на чьей она стороне. А еще Арес болен, и не похоже, что он поправится…

Да, в Олимпе творится хаос.

Иронично, что этот месяц был самым счастливым в моей жизни.

Я иду вслед за Психеей из комнаты на кухню за бутылкой вина, которую купил, чтобы взять с собой на ужин, и, куда ни взгляну, вижу свидетельства этого счастья. Ваза для ключей в веселой гамме розового, желтого и бирюзового цветов, которую Психея купила на зимнем рынке в Нижнем городе. Парные бокалы в сушилке – стакан для нее и винный бокал для меня – на которых стилизованным шрифтом выведены слова «Ее» и «Его». Она здорово повеселилась, пока фотографировала, как мы пьем из них, чтобы потом выложить снимки в свои соцсети.

На обеденном столе всегда стоят свежие цветы, и, кажется, букеты каждый раз по цвету подходят к наряду, в котором Психея их покупает. И хотя дразню ее за тщеславие, мне это нравится. Кажется, что, когда ее нет дома, она всегда оставляет здесь частичку себя.

В каждую комнату она добавила какую-то мелочь. Дополнительные подушки в спальню. В гостиную – вязаный плед и стопку книг, которые, судя по сломанным корешкам, она перечитывала уже много раз.

Я останавливаюсь перед моим любимым дополнением. Психея закатывает глаза, но широко улыбается.

– И так каждый раз!

– Мы хорошо смотримся. Стыдно не полюбоваться. – На стене в фойе висит огромная распечатанная фотография с нашей свадьбы. Моя любимая из всех – та, на которой запечатлен наш первый поцелуй в роли мужа и жены. Гермес здорово помогла, выйдя из кадра, хотя в то время даже не знала об этом.

– Какой ты зануда. – Психея подталкивает меня плечом. – Идем, муж. Мы же не хотим опоздать.

Я обнимаю ее за талию, и мы идем к лифту, выходящему на парковку. С Психеей легко быть рядом, слушать ее подробный план продвижения нового дизайнера, специализирующегося на одежде больших размеров, которого посоветовала Джульетта. И я даже забываю о своей тревоге, пока мы не паркуемся возле дома ее матери.

Я смотрю на входную дверь, и у меня щемит в груди.