Но это не вязалось с тоном заданной беседы. Ловец я, или кто? Логичнее ожидать приглашения в темницу, на допрос с пытками, чем… Чем то, что столичная шишка отправится в долгое путешествие ради беседы с тем, кого он должен ловить.

— Ты тоже ловец, — пришёл я к выводу.

— Когда-то был им, — не стал отрицать Дарман, продолжая разглядывать меня.

— И тоже владеешь даром видеть скрытое и тайное.

— Владею, — согласился он. Сейчас в его глазах горечь сменилась любопытством.

Он хотел посмотреть, к каким выводам я приду.

— Тогда у меня остаётся только один вопрос. Чего тебе надо от меня?

Вариант, что он служит Эару, я отбросил как маловероятный. Опять же, в этом случае логичнее ждать застенков и попытки устранения, а не прогулки и задушевной беседы.

Хочет завербовать? Либо я переоцениваю роль Дармана в инквизиции, и он всего лишь мелкий сотрудник, которого посылают по таким делам, либо… Либо дело не в вербовке.

— Когда-то меня звали иначе. — Дарман вздохнул, готовясь озвучить что-то важное, — Седрик, по прозвищу Неблагодарный. Так меня прозвали за то, что я наградил наложницу, родившую мне сына, даром нашей семьи. Даром видеть скрытое и тайное, проникать в глубины мироздания. Моя жена назвала сына Эрано. Эрано Экто. Которого я запомнил совсем младенцем, перед тем как отправился в ритуальную комнату, чтобы избежать казни…

По мере того, как Дарман… как Седрик говорил, у меня в голове нарастал шум. Сердце стучало, прогоняло кровь по венам. Я чувствовал, как ветер треплет мои волосы, как в лесу пахнет сыростью, как жужжит мошкара, но смысл слов…

Смысл этих слов я улавливал с трудом.

— Сая Безродная была прекрасна и красива, — продолжал он говорить, больше для себя, не видя, что я едва воспринимаю его слова. — Волосы, как пшено, подобны солнцу. А также умна, хитра и безмерно талантлива. Как ты здесь оказался, Эрано? Что случилось, что ты попал в запретные земли?

Повисла тишина. Я смотрел на Седрика-Дармана, не веря в то, что он говорит.

Этого не может быть. Мой отец погиб. Сгинул в другом мире, куда отправился, чтобы избежать наказания. Не мог же он попасть сюда…

Нервное напряжение достигло апогея, и я рассмеялся. Расхохотался в голос, до перехватившего дыхания, до рези в животе.

— С чего ты взял, что я поверю, будто ты мой отец? — спросил я, отсмеявшись.

— Если честно, не думал, что это придётся доказывать, — ответил виновато мужчина.

Какая-то часть меня отмечала, что он смущен, взволнован и не знает, как вести разговор.

— Отец, — попробовал я это слово на вкус, и не сказать, что оно мне понравилось. — Не было у меня никогда отца. Мама воспитывала.