— Прошу меня простить за прямоту, — говорит Кейт, делая шаг, который, кажется, никто не желает сделать, — но зачем вы здесь оказались?

Джулия и Билл обмениваются быстрыми взглядами.

— Мы приехали, — говорит Джулия, — чтобы сообщить вам — собственно, Декстеру, — о полковнике.

— Ага, — кивает Кейт. — Понятно.

Снова воцаряется молчание.

— Я только не понимаю, — снова начинает Кейт, — почему это потребовалось делать лично. И главное, почему вам вообще захотелось это делать. Декстер ведь, в конце концов, человек, за которым вы следили, подозревали и обвиняли в крупном преступлении. Да вы, по-видимому, и теперь уверены, что он виновен.

— Мы также были друзьями, — говорит Джулия.

Кейт резко наклоняется вперед:

— Да неужто?

Они пристально смотрят друг на друга, эти женщины.

— Мне так казалось. Я и сейчас так думаю.

— Однако… — Кейт пытается изобразить на лице замешательство.

— А тогда я… мы тогда делали то, что считали нужным, — говорит Джулия.

Кейт чувствует облегчение оттого, что Джулия не стала утверждать, будто они выполняли свою работу. По крайней мере она хоть в этом честна. Ибо ее работа не имела никакого отношения к тому, что она делала.

— Есть и еще кое-что, — говорит Билл. — Мы хотели вам сообщить, что, поскольку полковник мертв, расследование прекращено.

— Окончательно? — спрашивает Декстер.

Секунду все сидят тихо и неподвижно. Вокруг царит обычный для Парижа предвечерний шум. Билл допивает вино, снова наполняет бокал.

— Окончательно. И навсегда.