Десятник Станила, вместе с тремя гриднями его сопровождающими, усевшись на лавку, и ёрзая на ней, словно на раскалённой сковороде, долго мялся, не решаясь начать разговор. Командиры в звании от комбата и выше, в том числе и новые, только что прибывшие с Анфимом, сидели насупившись, с мрачными донельзя лицами.

– Прости Владимир Изяславич! – наконец гридень решился, – не сберегли мы князя …

В гриднице стихли все шевеления, воцарилось полное молчание. Не проронив ни слова, я встал, налил себе рюмку водки и залпом выпил. Всё также молча походил взад – вперёд по гриднице, успокаиваясь, потом, уселся обратно на своё место. Князя было очень жаль! За два года я даже успел с ним как – то сродниться.

– Рассказывай … – я обессиленно откинулся спиной к стене.

Станила горестно вздохнул:

– Поехал Изяслав Мстиславич в Треполь, с сотней Фёдора. Местные бояре, не знаю, за каким лядом, его туда позвали. У городка Тумащ на отряд князя в больших силах напали чёрные клобуки во главе с самим Владимиром Рюриковичем. Всю сотню порубили степняки вместе с князем! Моему десятку гридней, ещё вначале боя, сам князь приказал идти на прорыв, дабы упредить Злыдаря с оставшейся в Киеве дружиной. Узрев в засаде самого Владимира Рюриковича, Изяслав Мстиславич сразу понял, что живым ему из этого капкана не вырваться. Повелел он мне передать Злыдарю, чтобы тот срочно, с двумя сотнями дружины, уходил из Киева прямо в Смоленск, к тебе на службу, Владимир Изяславич. Вспомнил князь и про твою судовую рать, повелел её перехватить на Днепре, упредить и развернуть назад.

Гридень замолчал.

– Дальше!

– Из десятка только мы вчетвером смогли прорваться через заслоны степняков. И то, клобуки в наш загривок не вцепились мертвой хваткой, только потому, что им был нужен князь. Поэтому мы кое-как сумели от них ускакать и донести весть до воеводы. Злыдарь последнюю волю твоего родителя сполнил! Дружина идёт к тебе, Владимир Изяславич, самым коротким путём по берегу Сожи и сейчас, верно, Гомий прошла. Но ещё седмицу, мыслю, до Смоленска им скакать придётся.

– Ходят слухи, – счёл нужным вставить кормчий Анфим, когда Станила снова замолк, – что выкупиться из половецкого плена Владимиру Рюриковичу помог Переяславль – Залесский, а с недавних пор ещё и Новгородский князь Ярослав Всеволодич. Освободившись, Владимир Рюрикович сумел быстро сговорился со своими служивыми степняками, вот и …

Недоговорив Анфим замолчал. А я вспомнил, что действительно, были такие полукочевые «чёрные клобуки», торки и даже отдельные рода половцев, являвшиеся давними союзниками киевских князей, неся службу на границе со степью.

Ярослав же Всеволодич, являющейся отцом ныне живущего Александра, будущего Невского, моего, кстати говоря, ровесника, похоже, решил сыграть на опережение. Во – первых, не допустить мощного союза Киева и Смоленска, плюс Чернигова, князь которого вокняжевшись в Галиче теперь вполне вероятно мог бы перенести своё внимание на Рязань, сейчас во многом подконтрольную суздальским князьям. А во – вторых, в самом Новгороде уже успела образоваться пока ещё малочисленная боярско – купеческая партия моих сторонников, но их число год от года росло, что в перспективе тоже было весьма опасно для новгородского князя.

– Но Котян каков подлец! Пусть и за большую деньгу, но выпустил – таки на волю Владимира Рюриковича. – С леденящей злостью в голосе заговорил Перемога. – Не думаю, княже, что Котян с твоим отцом о подобном сговаривались.

– Да! – подтвердил Станила, – Владимир Рюрикович должен был у половцев не меньше года в полоне просидеть, об этом мне Злыдарь сказывал.

– Понятно! Придёт Злыдарь, тогда и выспросим у него всё об этом деле. Анфим! – обратился к флотоводцу. – Где галеры твои перехватили?

– Встретились мы, княже, с дружиной под Вышгородом. Сразу завернули назад, как Злыдарь и приказал.

– Тризну по князю будем после победы над его здешними врагами справлять. Как раз к этому времени и дружинники подоспеют. Но их мы дожидаться не будем, завтра с утра выступаем!