В самом большом жилом доме, стоящем в центре деревни, Керидвен, сестра Кадока — самого высокопоставленного человека в округе, — не ведала, что происходит, пока чья-то большая рука не зажала ей рот, пробудив от глубокого сна. Ее сердце екнуло, а глаза широко распахнулись, но поскольку нападавший стоял спиной к слабому свету, исходящему от тлеющего очага, все, что она видела, — это очертания кого-то огромного и грозного.

Подавив крик, Кери оцепенела от страха, а через секунду ее охватила паника: слабой струи воздуха, проходящей через нос, было недостаточно — еще немного, и она потеряет сознание. Понимая, что это бесполезно, она начала бороться с незнакомцем, пытаясь освободить рот, даже отважилась укусить зажимающую его руку. Жалкие усилия… Нападавший схватил оба ее запястья свободной ладонью и заломил ей руки над головой, вытаскивая из постели.

Кери изо всех сил старалась выровнять дыхание, но легкие отказывались повиноваться. Ее накрыло диким ужасом и предчувствием самого худшего. Что ему от нее нужно?! На самом деле она знала это слишком хорошо. Девушка слышала о набегах норманнов — а кто не слышал? — но, насколько она знала, они никогда не заходили так далеко в глубь страны, и жители деревни всегда чувствовали себя в безопасности — настолько, что ее брат отправился навестить родственника, оставив только половину своих людей с женщинами, детьми и престарелыми воинами. Кери мысленно выругалась: глупец!

К ее удивлению, мужчина отпустил ее и отступил назад. Он сказал что-то на своем языке, но поначалу ей было не до того — она судорожно хватала воздух. Когда она наконец отдышалась, его слова проникли в затуманенный мозг и начали обретать смысл. Ее мать умерла молодой, и Кери воспитывала норвежка — жена одного из ее дядей, которую он привез из Дайфлина после торговой экспедиции через море. В результате девочка выучила язык Эйдис одновременно с родным. Речь северянина лишь немного отличалась диалектом.

— Твои ценности, — снова прошипел он, указывая на браслеты на ее руках.

— Это все, что тебе нужно? — она ответила на его языке и сделала еще один прерывистый вздох.

Он бросил на нее быстрый удивленный взгляд, и она пожалела, что не промолчала. Теперь невозможно делать вид, что ей непонятны его требования.

— Нет, но для начала сойдет. Поторопись принести все, что спрятано, или мне придется обыскать дом самому, а тебе это не понравится.

Ее внутренности скрутило в узел, а в мозгу застряло одно только слово — «нет». Он хотел чего-то еще, кроме драгоценностей, и единственное, о чем она могла подумать, было…

— Нет! — вырвалось сдавленным хрипом вопреки решению молчать.

Его брови сдвинулись.

— Ты бросаешь мне вызов, женщина?! — он шагнул к ней, и Кери отшатнулась.

Он действительно был огромным — высоким и широкоплечим, — и, стоя рядом, она чувствовала себя ничтожной и уязвимой.

— Н-нет. Я имела в виду только…

Повернувшись, она порылась в ящике под одной из скамей, стоявших вдоль стен, и вытащила некоторые из самых ценных вещей брата — золотую монету, серебряную чашу, заморскую шкатулку, украшенную драгоценными камнями, и горсть других вещиц. Она также сняла собственные кольца, одно золотое и шесть серебряных.

— В-вот, возьми все, но, пожалуйста, умоляю тебя, не… — Она замолчала, не в силах выразить словами то, чего так боялась.

— А это? — он указал на ее правую руку, и Кери, взглянув на кольцо, которое носила на среднем пальце, медленно покачала головой.

— Я… прости, это… не снимается… застряло… уже несколько месяцев… — Она поняла, что бормочет невнятицу, и с усилием закрыла рот.

Это было правдой, но почему он должен ей верить? Красивое кольцо, сделанное из крученых золотых нитей, было, вероятно, именно тем, что он искал, а ее лепет звучал жалким оправданием даже для нее самой. Отрежет ли он ей палец, чтобы завладеть кольцом? Она вздрогнула при этой мысли.

К ее удивлению, он не настаивал.