Она обожала молоко — детская привычка, из которой взрослая девочка так и не выросла. И это было очень по-шведски: запивать еду молоком. Чарльз потягивал пиво, морща нос, когда взглядывал на ее стакан, и время от времени прихватывал пару-другую чипсов.
Мия пожала плечами:
— Да всё как всегда. Как и на всех похоронах, наверное. Не очень веселый повод для разговоров, как ты считаешь?
— Нет, но что дальше? Ты сказала, что встречалась с адвокатом. Бабушка оставила тебе что-нибудь, как ты и предполагала?
— А, ты об этом? Да, собственно говоря, она оставила мне всё, за вычетом доли по пять тысяч фунтов каждому из моих сводных братьев. Мать, как ты можешь себе представить, не в восторге, хотя, честно говоря, бабушка всегда говорила, что именно таким образом и поступит.
— Всё? Отлично! Это означает, что мы можем реализовать наши планы гораздо раньше, чем…
— Минутку, — Мия подняла руку, останавливая его. — Видишь ли, это вовсе не куча денег. По словам адвоката, после того как все расходы будут оплачены, останется всего около десяти тысяч фунтов, и они могут понадобиться на содержание дома и участка.
— Да, но как только ты все продашь, у тебя появится кругленькая сумма с видами на будущее, не так ли? — Чарльз заметил, как она раздраженно нахмурилась. — Что-то не так? Завещание ведь не оговаривает, что ты должна переехать и жить в лесу, или что-нибудь в том же духе. Ты же знаешь, я никогда не смогу бросить свою работу здесь, я уже говорил тебе. А шведский — это язык для людей с резиновыми языками, а не для обычных парней вроде меня.
— Чарльз, пожалуйста, не спеши с выводами. В завещании ничего подобного не сказано, но все равно я думаю подождать с продажей дома по крайней мере несколько лет. Это то, чего хотела бы бабушка, ты же знаешь.
Вообще-то, до этой минуты у нее не было отчетливого решения, но слова, произнесенные вслух, показались правильными.
— Подождать с продажей? Но это встанет тебе в целое состояние, и чего ради?! Проводить неделю в году на шведском озере?
— Возможно, я смогу сдавать дом в аренду.
Хотя на самом деле ей этого не хотелось: она не могла представить себе, что по бабушкиному дому будут ходить чужие люди, трогать ее вещи, спать в ее постели…
— Честно говоря, не лучше ли просто продать дом и отложить часть денег? Тогда ты и сама сможешь снять коттедж на лето, если захочешь.
Мия глубоко вздохнула. Он не понимал, что Берч Торп — последняя ее связь с бабушкой. Для него это была всего лишь ничего не значащая обуза.
И дело было не в том, чтобы снимать просто какой-нибудь старый коттедж. Если она и собиралась ездить в Швецию, то только сюда — в свой второй дом. Возможно, настоящий дом. Рациональная ее часть соглашалась с Чарльзом — глупо цепляться за всякое старье, — но эмоции сейчас были сильнее. Это было
— Пожалуйста, давай поговорим об этом в другой раз, ладно? День меня измотал, и ты знаешь, какое напряжение общаться с моей матерью. На сегодня, пожалуй, хватит.
— Да, но, по-моему, действительно не о чем говорить, верно? Я только вчера смотрел в Интернете — эти дома на берегах озер в окрестностях Стокгольма стоят бешеных денег: от полутора до двух миллионов крон. Это сколько — сто пятьдесят, двести тысяч фунтов? Если мы продадим его, мы точно сможем позволить себе квартиру в Западном Лондоне. Может, даже в Кенсингтоне.
— Ты уже выяснил стоимость дома?! Не зная, будет ли он моим, и не спрашивая меня, буду ли я его продавать? — По какой-то причине это невероятно разозлило Мию, хотя тоненький голосок внутри подсказывал, что не стоит реагировать так бурно. Она отмахнулась от голоска. — Ты не должен был предполагать, что я захочу расстаться с домом так скоро. Бабушка даже не успела остыть в могиле!
Он поднял руки, как бы отгоняя ее гнев.