Французский бульдог Жерар растянулся у ног именинницы и мирно посапывал. Шикарное алое платье для банкета висело на плечиках. Поблескивали вынутые из резной шкатулочки и разложенные на столике бриллианты и золото.
Божена ждала еще один подарок. Его должен был доставить курьер. Этот подарок она заказала за собственные деньги, и теперь сгорала от нетерпения.
Взглянула на огонь, на картины.
Пейзажи заснеженных горных вершин на стене заставляли Божену грустить. Она скучала о тех временах, когда они с мужем подолгу отдыхали в Альпах. Да, да, Божена была одной из лучших лыжниц курорта. Эх, прошли те времена… Теперь же главной задачей Божены Брониславовны было устроить жизнь племянника. Этот смазливый и упрямый негодник должен вернуться в семью, и точка!
Со всей присущей ей еврейской смекалкой Божена шла к поставленной цели. Николай Сергеевич Оболонский в последние годы начал сдавать. Он тосковал по старшему сыну. Звонил Божене раз в две недели, осторожно интересовался жизнью неугодного отпрыска.
«Смешные они! Что Владимир, что отец его… Этот молодой да глупый, паспорт поменял, а старый сказать боится, что хочет сына видеть… Нет, чтобы просто поговорить…» — давалась диву Божена Брониславовна.
Она подговорила среднего брата Николая поманить Владимира домой предложением стать крестным отцом его новорожденному сыну.
Тщетно. Владимир уперся, что семьи у него больше нет.
«Глупец! Не знаешь, что один из твоих псевдо друзей тебе яму уже вырыл! — злилась Божена. — Кто тебя кроме меня и семьи спасать будет, если ты в тюрьму попадешь из-за махинаций сити менеджера? Он-то лапки умоет и свалит под шумок, а ты расхлебывать останешься».
Не удержалась, сыграла на чувствах вечно гордо пыхтящего в трубку старого Оболонского. Проговорилась, что опасность над Владимиром нависла. Что копают под него неясно из-за чего. Дорогу перешел кому-то нехорошему.
Она не прогадала. Оболонский-старший разволновался. И тут-то треснула вся его показная гордыня.
«Вернуть домой его надо, Боженочка! Пока дел не наворотил таких, что не откупишься потом!»
«Так возвращайте, Николай Сергеевич».
«Но как?»
«А я вам на мой юбилей приглашение вышлю».
И тут — надо же — Владимир влюбился в собственную секретаршу, которую ему подыскала она сама. Да не просто влюбился, жениться надумал.
«У нее должны быть благородные корни!» — упорно копала в родословную Грачевых Божена.
Увы, отец Марии ничего дельного не сказал. Его, не очень успешного адвоката среднего звена, вообще никогда не интересовали вопросы родословной.
И тогда Божена решила эту родословную для Маши купить. Благо — денег у нее было очень много, а вот детей Бог ей не послал.
«И когда этот старый самодур Николай Сергеевич появится на пороге ресторана, я ткну в его упрямую… упрямое лицо документами, подтверждающими, что невеста у его любимого и ненавистного одновременно старшего сына — самая настоящая. Ну, из обнищавшего дворянского рода, да. А что такого? Мало их, что ли, таких замуж выдавали, чтобы поправить положение дел?» — отпив вина из бокала, весело хмыкнула Божена.