— Хорошо.
Взяла кувшин, вышла из комнаты и бегом направилась к Адаму.
Сначала мне наотрез запретили вламываться в комнату и будить короля. Стражник, очень злой и высокий зрелый мужчина, даже кричал на меня, напоминая о правилах поведения на отборе и во дворце в целом. Но я не сдавалась. И в конце концов, рассказала ему о том, что произошло в комнате. И, хвала небесам, он позволил мне войти!
То, насколько я была этому рада, не передать словами. Однако лишь при одном воспоминании о незнакомце и звуке капель ноги подкашивались, а руки начинали дрожать. В таком состоянии я и зашла в комнату к Адаму, где увидела его спящим на животе.
Настолько тихо, насколько могла, поставила кувшин на прикроватную тумбу, присела на край кровати и замерла, любуясь мужчиной. Какой же он красивый! Он был настолько умиротворённым, что мне не хотелось его будить. Свет от единственной, уже догорающей свечи падал ему на лицо, освещая густые брови и ресницы. Глаза были плотно закрыты, а тёмные волосы взъерошены и перепутаны.
Однако мысли о произошедшем снова проникли в тяжёлую голову, и я аккуратно положила руку на его оголённое плечо.
— Адам…
Он не проснулся, и тогда я продолжила будить его касаниями. Повела ладонь вдоль всей руки, чем вызвала у него мурашки. Затем коснулась шеи и наклонилась к спине, чтобы оставить мимолётный поцелуй.
Брюнет заворочался и замурчал как кот:
— Всегда бы так просыпался, — в ответ я рассмеялась, — Барбара…
— Я думаю, меня пытались отравить.
— Что? Что ты говоришь? — он резко повернулся, оказываясь передо мной на минимальном расстоянии. Схватил за плечи и осторожно сжал их, заглядывая прямо в глаза. — Повтори. Пожалуйста!
Весь его сон как рукой сняло.
— Я проснулась посреди ночи и заметила мужчину у своего комода. Он что-то накапал в кувшин, — указала на него рукой, — а позже ушёл.
— А как же гвардейцы? — удивлённо спросил Адам.
— Мне кажется, их усыпыли, — я глубоко вздохнула. — Это, это так ужасно!
Мужчина крепко обнял меня, прижав к себе. Я уткнулась лицом ему в грудь и заплакала. Словно маленький ребёнок, которого обидели, я ревела и сжимала кулаки со всей возможной силой. И злость, и отчаяние одновременно заполнили мои мысли. И я не знала, как справиться с этим.
— Моя хорошая. Барбара. Пожалуйста, успокойся! — буквально умолял король. — Я, я… Я не могу смотреть, как ты плачешь.
Но я не переставала. И кажется, всё происходящее переходило в истерику.
— Барбара! Если ты не успокоишься, то мы не сможем отнести воду на анализ и проверить состояние братьев! Послушай. Сейчас это самое главное. Мы вместе должны справиться с этим. И ты сильная, я сильный. Мы ведь сможем, верно?