— Я первый, вы все — тоже с номерами. Мне плевать, как вас зовут, а вам — как зовут меня. Я командир и веду вас в бой. Мои приказы не обсуждаются, а выполняются. Ваши советы — идут в жопу. Все вы тут флотские, должны понимать… Десятый, девятый и я — идём впереди. Со второго по шестой — сразу за нами. Седьмой и восьмой — с боков. Если по нам стреляют — прячетесь позади нас. Не паниковать, не убегать, оружие не бросать — вас всё равно убьют. Всё ясно?.. Отлично, выдвигаемся!..

Весь наш десяток устремился к выходу с площадки. Вокруг высились каменные ограждения, которые здесь за последние дни понастроили. Они напоминали лабиринт минотавра. Я бы в них с лёгкостью заблудился, если бы меня сейчас не вели. Мимо пробегали другие люди, возвращаясь с линии стрельбы. В основном, штурмовики — изредка с одним-двумя бойцами.

Над головой пролетел пылающий болид, приземлившись где-то в стороне и забрызгав окрестности огненными каплями. Раздавшиеся крики подсказывали, что он не бесполезно разбился — пожёг людей, зараза такая… Когда мы пробегали очередной поворот, где стены были слишком низкими, наш командир пригнулся и крикнул за спину:

— Все пригнулись!

Пригнулись, естественно не все. Во всяком случае, не сразу. И немедленно были за это наказаны. В стену влетел каменный снаряд, разлетаясь на куски и обдавая нас каменной крошкой.

— Я же сказал, пригнулись все! — не оборачиваясь, рявкнул Первый. — Потери?

— Нет потерь! — донеслось сзади сдавленным голосом.

На укреплениях бой шёл вовсю. Каждый десяток занимал свою позицию, и бойцы начинали что есть силы палить в сторону врага. Причём, было ясно видно, что палили они в определённый сектор. Многие даже не целились. Задача была одна — создать впереди такую плотную завесу из логосов, чтобы враг просто не мог её пройти. И пока ещё это у защитников получалось.

Правда, над землёй постоянно летела пыль, а ещё пар и дым. На первой линии обороны они были такими густыми, что у меня немедленно запершило в горле. Однако фляга с водой была только у Первого. Но он, скорее всего, и умирать лишний раз не собирался — в отличие от нас. Пока мы перебегали открытое пространство между первой каменной стеной и второй, у нас убили шестого. Ему в лицо попала ледяная стрела, пробив череп насквозь. Пятый успел схватить труп шестого за ногу и подтянуть его к стене, чтобы можно было снять снаряжение в безопасном месте.

А дальше мы принялись делать всё то же самое, что и другие бойцы — стрелять. Посохом я раньше не особо пользовался — и теперь срочно пытался приноровиться, поглядывая на Первого. Вскоре я примерно понял, как отправлять снаряды с навершия в нужном направлении — и дело пошло куда быстрее. Оружие мне досталось земляное — оно кидало булыжники размером с футбольный мяч или создавало большие глыбы над землёй, хоть и тратило в последнем случае куда больше пневмы. Причём, чем дальше от меня создавался булыжник, тем больше тратилось пневмы.

Накопитель посоха на пять сотен единиц начал быстро проседать. Зато в моём семечке пневмы резко прибавилось запасов. Правильно созданный булыжник не просто давил тех, кто находился под ним, но ещё и катился по склону холма, подминая всё новых врагов, которые рвались к нашим стенам.

— Третий, второй и десятый — молодцы! — похвалил нас Первый.

Периодически ответная стрельба достигала и наших рядов. Ранили второго, да и мне прилетело по шлему ледышкой — но, к счастью, мой доспех полыхнул логосами и отбил удар. Я немедленно влил в накопители ещё пневмы и ответил врагам самым большим булыжником, на который был способен. Материализовал я его так, чтобы катился он ещё долго и плодотворно…

Короткие взгляды в дымную пелену не позволяли оценить, что происходит дальше, чем на сотню метров от нас. И, тем не менее, я подозревал, что та неприятельская пехота, которая накатывала на наши позиции, была только цветочками. Хотя, вспоминая, сколько тварей покрошили дирижабли, я очень надеялся на то, что врагов всё-таки осталось куда меньше.

В соседний десяток прилетел огненный снаряд. Орудие тварей долго до этого пристреливалось, хоть я и не понимал, кто и как там корректирует огонь. Огненные снаряды то ложились с недолётом, то попадали во вторую линию стен, но с десятого раза позицию всё-таки накрыло, и бойцы с криками начали бегать и тушить пламя. В тот же момент из дыма вынырнул огромный зверь, прикрытый листами брони, и попёр на этот участок стены.

— Прикрываем! — приказал Первый, и мы переключились на соседний участок, закидывая осадную зверюгу логосами.

Пущенная мною по склону глыба проскочила мимо защиты и врезалась в ноги чудовища, отправляя того на землю с возмущённым ревом. А потом слаженная стрельба — наша и выжившей половины соседнего десятка — всё-таки его добила. Враги, решившие пойти на прорыв на нашем и соседнем участке, получили жёсткий отпор и недовольно откатились, скрываясь за трупами собратьев. А трупов перед стеной вообще было много…

С нашей стороны в сторону засевших штурмующих прилетело несколько специальных камней, которые выпустили в небо тонкие красные лучи — чтобы дирижабли могли их заметить и навести пушки. А через несколько секунд из дыма наверху упали огненные снаряды, выжигая пространство перед стеной.

Ещё один огненный снаряд, прилетевший со стороны тварей, окончательно выжег соседний десяток. Выжил только штурмовик, подхвативший оружие и уцелевшую амуницию своих бойцов. И тут же побежавший набирать новых.

Через час подобных перестрелок мы потеряли второго, пятого и девятого. Шесть оставшихся бойцов десятка продолжали держать свою точку, но уже не так эффективно. Я бы на месте командования давно отправил сюда подкрепления, но, видно, потому я и не был на месте командования. Я просто стрелял и стрелял, стараясь убить как можно больше тварей…