— Гера, ну, в общем... Ну, ты ведь туда драться ходишь, да?

— Туда — это ты "Федерацию дворового бокса" имеешь в виду?

— Имею.

— Ну — хожу, и что?

— Слушай, а ты можешь там одному... Ну, настучать как следует?

— Э-э-э-э-э... Обижает тебя, что ли?

— Да не-е-ет! Ещё чего! Чего ему меня обижать? — искренне удивилась она. — Тут другое дело. Сосед мой, Алёша Петровский, тоже туда ходит. Такой симпатичный, неженатый и инженер к тому же. Вот ты его побьешь, а я встречу около подъезда, пожалею, предложу к себе зайти, там йодом что-нибудь помазать...

— Алёна! — оторопел я. — А другого способа показать парню, что он тебе нравится, нет? Надо его об меня травмировать, а потом лечить обязательно?

— Ну-у-у-у, я подумала... Подожди, а что ты предлагаешь?

Вот же странное существо!

— Объясняю на пальцах! Готовишь пирожки, стучишься к нему в дверь, говоришь — я приготовила пирожки, нужно мнение авторитетное и мужское, пробуй. Он пробует, говорит: ах, какое объедение, а ты ему — у меня еще много, заходи на чай! И если ты ему нравишься, то даже если это будет самая ужасная выпечка в мире, он не откажется зайти.

— Эй! Дурак набитый, нормальная у меня выпечка. Какой ты противный человек, Гера! — она сунула мне в руку очередное письмо и уцокала каблуками в приемную. — Тьфу на тебя!

Может, сегодня какая-то особая фаза луны? Или магнитные бури? Алёнка чудит, еще и письма эти... Третье, кстати, по степени сюрреализма и изяществу слога вполне соответствовало первым двум:

"Дорогая редакция! Даже уже не знаю, что и делать, справедливости найти не могу. Я купила рыбу из нашего опытного рыбхоза, который в самом конце улицы Гвардейской, где посадки и пруды. Купила на крупную сумму денег, из бочки, на нашем рынке. Принесла домой, начала чистить — а карп воняет химией! Рыбу скормила котам, целую неделю их кормила, пошла в субботу опять за карпом. Купила уже у других людей, но кажется тоже из нашего рыбхоза. И эти карпы тоже воняли химией!

Неужели рыбу чем-то обрабатывали, какой-то химией? Я потратила много денег на нее, и мне стало обидно. Я понесла рыбу в санстанцию, а там сказали. что никаких анализов у карпа брать не будут, живая рыба — это дело ветеринарной станции. А они могут у жареного карпа анализ взять, если бы я его, например, в кулинарии купила. Я понесла рыбу на ветеринарную станцию, а там сказали, что рыба уже мертвая, и побывала дома у меня. Говорят, может я ее чем-то обработала и принесла такую. А мертвой рыбой они не занимаются, они ветеринары, а не патологоанатомы. Карп, пока я его носила, совсем испортился, и теперь я не знаю, можно ли его куда-то еще отнести.

Помогите восстановить справедливость, наших рыбхозовцев надо наказать! И администрацию рынка, что пускают непроверенную рыбу продавать, и санстанцию, и ветеринарную службу. Спасибо за внимание!"

— Та-а-а-ак! — сказал я и разложил все три письма на столе, рядышком друг с дружкой.

Если письмо было бы одно, то, скорее всего оно пошло бы к черту. Анонимка и анонимка, мало ли у нас жалобщиков? Два письма — из одного и того же района — это уже настораживает. Но если три письма, и всё в пределах прямоугольника из одних и тех же четырех улиц — это о чем-то говорит. Либо у нас завелся очередной дятел, который будет стучать и заваливать редакцию корреспонденцией, либо там реально происходит какая-то муть. Ну, не бывает таких случайностей!

Я поднял трубку телефона, покрутил диск и, дождавшись ответа, сказал:

— Алло! Соломин? Привет! Белозор беспокоит. У вас специалист по почеркам есть? Да тут анонимками завалили, хочу понять — это одна и та же дурная баба писала или разные... Нет, ничего серьезного. Рыба вонючая, соседи наглые, продавцы недобросовестные. Конечно, если что-то вопиющее — сразу к вам! Ну, хорошо, тогда после обеда — к тебе, с бутылкой конфет для эксперта.