Скунс потряс жестяной облупленной тарелочкой (ещё одно унижение-испытание), в которой плавала варёная треска, залитая на сей раз патокой с майонезом — для разнообразия. Еда получилась такой рвотной, что даже у меня не получилось затолкать её в себя.

— По-моему, братья перестарались, — подытожил Джереми, покачав головой, — Эх… не хотел, но ладно.

Открыв саквояж, он достал завёрнутый в бумагу домашний пирог с черникой и посудину с паштетом.

— Тётушка передала, — пояснил он, — ешьте! Хотел братьев угостить, ну… ладно уж, будущие братья. Только помалкивайте, хорошо?

Запах еды убрал тормоза и пирог с паштетом съели за пару минут, честно поделив на всех.

— Раз такое дело, — обвёл нас взглядом Скунс, — то я вроде как и не заезжал, ладно? Пирог с паштетом уже обещал парням, ну да бог с ними, поеду в ресторане закажу.

Брат удалился, а через пару минут Жаба сказал растерянно:

— Что-то брюхо крутит, — и убежал в туалет.

— Ой, — сказал я, заняв второй.

— Пусти! — Долбились в дверь кандидаты. Ответом были совсем немузыкальные звуки из кишечника.

— Скунс! Ну говорящее ведь прозвище! — Стонал я в голос, — надо же было так облажаться. Мне! Слышал ведь о таких подлянках, а попался, как последний поц!

Слабительное, да ещё и в совершенно слоновьих количествах, стало финальным аккордом нашего испытания. Двери туалетов мы сломали, да и то… не всегда и не все успевали добежать.

Наиболее находчивые использовали в качестве горшков добытые с боем кастрюли с кухни и кажется — какой-то кубок.

— Это вам последний урок, парни, — спокойно объяснил Скунс, стоящий рядом с президентом, покачиваясь на носках лакированных туфель, пока мы драили последствия нашего… забега, — доверять можно только своим. Вашим братьям.

Скунс жёстко усмехался и теперь было видно, что несмотря на невысокий рост и непрезентабельную внешность, парень… да какой там парень! Мужчина! Жёсткий мужчина, умный, кручёный жизнью.

— Пока вы не прошли испытания и вас не приняли в свой круг как равных, доверять нельзя, — говорил он, заложив руки за отвороты спортивного пиджака и прохаживаясь между нами, — иначе в последний момент ждите пирога со слабительным!

— В братстве мы научим вас, как распознать — приняли ли вас на равных или нет, — подхватил президент, выглядящий в этот момент как нельзя более величественным, — если конечно захотите. Ваши испытания окончены и те из вас, кто не передумает, придут в дом братства через неделю. А пока — по домам! Отсыпаться.

Как пассажир первого класса Аркадий Валерьевич благополучно избежал таможенного досмотра в порту Нью-Йорка. Отойдя от причала, вздохнул полной грудью морской воздух, в котором смешалась океанская свежесть и запахи многомиллионного города.

— Воздух свободы! — Пафосно произнёс он и закашлялся, отхаркиваясь и сплёвывая на бетон.

— Масса? — Нарисовался молоденький негритёнок, почтительно взирая на немолодого белого господина и его внушительные чемоданы, — если массе будет угодно, я вызову такси.