Я достала тысячу рублей и протянула Марии Петровне. Она проворно сунула ее в карман.

Повернувшись, я бросила ей на прощание «До свидания!» и спустилась вниз по лестнице. «Только бы меня никто не увидел», – подумала я. Лишние свидетели мне ни к чему.

Я никого не видела…

Кирилл сидел в машине и курил. Когда я села рядом, он вскинул на меня глаза:

– Ну!

– Она не покончила с собой. Ее убили. Кто-то наведался к ней вчера в половине двенадцатого ночи.

Кратко я рассказала ему разговор с Марией Петровной. Кирилл слушал меня внимательно.

– Сумасшедшая! – покачал он головой. – Ты станешь подозреваемой номер один. Ты хоть понимаешь это?

Я посмотрела на Кирилла так, будто видела его впервые.

– Мне уже все равно, – отчеканила я.

– Ты хочешь угодить за решетку? – В голосе Кирилла прозвучала ирония. – И чтобы девчонки росли без матери, а я носил тебе передачи?

– Нет! Но я не могла не попытаться выяснить правду.

– Кому нужна эта правда, – сердито сказал Кирилл. Машина отъехала от дома. – Правдолюбка выискалась. Правда бывает… очень опасной, – заключил он.

– Ой, испугал, – усмехнулась я. Но на душе скребли кошки: только теперь поняла, во что вляпалась и к чему может привести меня разговор с Марией Петровной и желание докопаться до этой самой правды. Надо было быть осмотрительней.

– Поздно, Вася, пить боржоми, – как будто услышав мои мысли, сказал Кирилл.

– Я хочу домой. И там… все обдумать.

– Обдумывать нечего, завтра я покупаю билеты, и мы летим на Мальдивы.

– А почему не на Багамы?

– На Сейшелы, Маврикий, в Китай… словом, к черту на кулички, где ты могла бы развеяться и все забыть, как кошмарный сон. Тебе это нужно, пойми. – И Кирилл дотронулся до моей руки. – Очень нужно.

– Да-да, я понимаю. – Голова была ватно-свинцовой, и больше всего на свете мне хотелось спать.