– Моя мать умерла, и сейчас я бы все отдал, чтобы она была рядом со мной.
– Прости! – Я дотронулась до его руки. Наступила пауза.
– Все нормально, – Кирилл смотрел куда-то в сторону. Похоже, он уже справился с собой. – Я отвезу тебя домой. И ты, пожалуйста, не пори ерунды. Никаких поспешных решений. Может быть, Алексей перебесится и вернется в семью. Я думаю, что Дашка у него случайное увлечение. Он мужчина в соку и просто поддался зову плоти. У мужчин это бывает, – криво улыбнулся Кирилл. – Поверь мне. Я ведь тоже мужчина, хотя ты никогда не рассматривала меня в таком качестве.
– Я хочу домой, – прошептала я. – К девочкам.
– Вот и ладненько, как говорится, поехали!..
У меня началась странная жизнь; каждый день я обещала себе, что поговорю с Алексеем и разоблачу его, поставлю перед выбором: или я и наши девочки, или эта рыжая стерва. И каждое утро я пряталась в свою трусливую норку, откуда боялась показать и носа.
Я была противна сама себе и ничего не могла с этим поделать. Как только я видела Алексея, видела счастливые мордашки наших дочек, у меня подступал комок к горлу и было трудно дышать.
Я сделаю это завтра, твердила я себе как заклинание. Но наступало утро, и все оставалось по-прежнему.
Алексей все реже и реже бывал дома, он ссылался то на командировки, то на внеурочную работу. Он приходил домой, быстро раздевался и ложился в постель, поворачиваясь ко мне спиной. Когда я робко спросила, есть ли у него проблемы, он вскинул брови и сказал: «А что ты, собственно говоря, имеешь в виду, какие проблемы? Тебе не хватает денег на хозяйство?»
– Нет-нет, с этим все в порядке, – сказала я, отводя взгляд в сторону. – Я просто думаю, что… ты не мог бы почаще бывать дома? Девочки тебя так редко видят. Да и я…
В ответ на это Алексей отчеканил холодным тоном, что он только и думает о семье, работает как вол и ему мои претензии странны и непонятны.
Я прекратила этот разговор, понимая, что он ни к чему не приведет.
Я напоминала страуса, который старательно прячет голову в песок в надежде, что проблема рассосется сама собой. Я еще не понимала, что проблемы имеют тенденцию накапливаться, но никак не рассасываться. Тем более сами собой.
Внешне все шло по заведенному распорядку, но внутри меня тикала бомба, готовая в любой момент взорваться. Мне было странно, что этого никто не замечал. Впрочем, Алексей был настолько погружен в собственные мысли и дела, что на меня у него не оставалось времени. По-моему, он даже уже не замечал меня; я стала для него вроде привычной мебели: стоит и ладно, зачем обращать на нее внимание.
Такое отношение меня не просто задевало, оно глубоко ранило. В этом равнодушии был удивительный оттенок бессердечия, если бы Алексей кричал на меня, скандалил, ругался – в этом и то был бы признак жизни и живых отношений. А так… я была словно заводная кукла, которая живет просто по инерции, потому что ее завели когда-то, вот она и двигается без чувств и мыслей.
Иногда я невидящим взглядом смотрела в окно, не замечая времени, потом вдруг резко выходила из этого полуобморочного состояния и готовила обед или шла за девочками. Сначала за одной – в школу. Потом за другой – в детский сад. Старшая Татьяна просила меня оставить ее в группе продленного дня. Сначала я не поняла, зачем, но она объяснила, что там весело и с ней занимаются. Я не придала этому особого значения и поспешно согласилась. Стыдно признаться: мне хотелось больше быть одной, чтобы молча смотреть в окно или бродить по комнате, погружаясь в собственные страдания.
Кирилл практически перестал у нас бывать. Один раз он приехал, когда был муж. Кирилл выпил чай, перебросился с ним парой слов и уехал.
В другой раз Кирилл приехал, когда я была дома одна. В соседней комнате играли девочки. Было уже около десяти вечера, муж еще не пришел. Кирилл пил чай с блинами. Я молчала, мне было почему-то неловко говорить с Кириллом. Я боялась, что он заговорит, задаст мне вполне логичный вопрос: чего я тяну, не ставлю перед Алексеем вопрос ребром.
Но Кирилл молчал. Он пил чай и не смотрел на меня. Я же глядела на его лицо и руки с длинными пальцами и тоже молчала. Чтобы молчание не было таким тяжелым, я взяла чашку с чаем и села напротив.
– Как дела? – бросил Кирилл.