– Ой, вспомнить бы, милая… Примерно десять лет назад и пропал.
– Сразу после убийства Павла Сергеевича?
Нина Фотиевна нахмурилась.
– Ты думаешь, это как-то связано?
– Не знаю.
– А тебе-то зачем? Живи, милая, и не думай о смерти. Ты тут раньше бывала? Личико твое мне знакомо.
– Приезжала… – солгала я. – Люблю отдохнуть на юге.
– Эва как! Многие сюда к нам ездят. Город красивый, курортный. Если еще приедешь, я тебе, может, комнатку сдам за недорогую плату.
– Буду иметь в виду, – вздохнула я, поднимаясь со скамейки.
– Скажите, а в этом доме после Павла Сергеевича никто больше не жил?
– Нет. Вот дом и разрушается. Иногда в нем бомжи ночуют, но редко. Трогать дом пока не могли – вдруг наследники бы объявились. Но, думаю, ему уже недолго бесхозным стоять. Земля у нас с каждый годом становится все дороже. Кто-нибудь облюбует себе участок, купит его, дом снесет и новый построит.
Мы распрощались с хозяйкой и ушли.
Я всегда любила смотреть на море: меня успокаивал один его вид. Но сейчас мне было не до окружающей красоты. Я сидела на берегу, обхватив себя руками, и смотрела, прищурившись, вдаль. У горизонта шар солнца словно раздумывал: прыгать ему в воду или нет.
– Какие версии? – раздался голос Кирилла.
– Мне кажется, что этот скелет, который я нашла в погребе, – Рамил. Конечно, со стопроцентной уверенностью это утверждать нельзя… тем не менее…
– Ты думаешь?..
Я энергично кивнула:
– Да. Что-то подсказывает мне, что это он.
– Я тоже так думаю, – Кирилл взял камушек и бросил его в море. Он с легким плеском упал в воду. – Женская интуиция в этот раз, похоже, права.
– Спасибо и на том.