— Ты не одна. Мы справимся со всем этим. Вместе. Вместе, помнишь? Мы с тобой — это чертовски выгодная сделка, Холли. Что бы ни случилось, я сделаю все, чтобы тебе было как можно легче.

— Я растолстею, — повторяет она.

— Холли, ты не растолстеешь. В тебе будет расти наш сын. Нет ничего более охренительно прекрасного, чем это.

— Я не готова, Ти. Я не знаю, смогу ли я это сделать.

— Мы сделаем это. У вас все будет хорошо. Я позабочусь об этом. Из тебя получится самая лучшая мать, Dolcezza.

Слезы текут по ее щекам.

— Я боюсь, Тео. Что я знаю о детях?

Я смеюсь, к ее большому разочарованию.

— Холли, ты же учительница. Я бы сказал, что ты много знаешь о детях. Больше, чем я.

Дверь в палату открывается, и входит медсестра.

— Хорошо, милая, мне нужно, чтобы ты помочилась в этот стаканчик. — Руки Холли дрожат, когда она берет пластиковый контейнер у пожилой женщины. — Ты в порядке, милая? Может, тебе что-нибудь принести? — Медсестра смотрит между нами, бросая на меня неодобрительный взгляд.

— Я в порядке, просто в шоке, наверное.

— Пойдем, Dolcezza, я помогу тебе. — Я тяну ее вверх, удерживая ее, пока не убеждаюсь, что она стоит на ногах.

— Ты не будешь смотреть, как я писаю, Ти. — Холли пытается оттолкнуть меня.

— Я иду в эту ванную с тобой, Холли. Мы будем делать это вместе, весь путь, и все начнется с того, что ты пописаешь в этот контейнер. Я это, бл*дь, не пропущу.

Холли стонет, хватает меня за руку и тащит в ванную.

— Включи кран. Мне нужно немного стимуляции. Если ты будешь смотреть, я не смогу пописать, — говорит она, спуская трусики и садясь на унитаз.

— Знаешь, я был в непосредственной близости от всего этого. — Я указываю на ее промежность. — Немного мочи — это ерунда, Dolcezza.

— Просто помолчи, — бормочет она, закрывая глаза.

Она писает, спускает воду в туалете и моет руки.