— Миссис Валентино, вы в порядке? — спрашивает он.
— Да. Ты… ты не видел Ти или Нео?
— Они оба в кабинете босса, мэм.
— Спасибо, и просто Холли. Можешь звать меня Холли.
Он слегка смеется, прежде чем оправиться от кашля.
— Не думаю, что босс это оценит, миссис Валентино.
— Ну, может, и не оценит, но я бы точно оценила. Миссис Валентино заставляет меня чувствовать себя старой. Мэм заставляет меня чувствовать себя древней. Я не хочу чувствовать себя ни той ни другой. — Я одариваю его своей самой милой улыбкой и поворачиваюсь в сторону кабинета мужа.
Меня останавливают еще два мускулистых охранника, стоящих перед закрытыми дверями.
— Извините, босс занят. Вы не можете туда войти, — говорит один из них.
— Занят? Чем? — Я складываю руки на груди. Я не упускаю, как его сальные глаза устремляются прямо на мое декольте, отчего я опускаю руки на бедра.
— У него совещание, мэм.
Опять эта
— Ладно, я иду туда, так что, если вы не готовы физически помешать мне войти в кабинет, я буду благодарна, если вы отойдете в сторону.
Один из охранников, тот, кто молча наблюдал за происходящим, отходит. Однако его коллега не сдвигается с места.
— Извините, мэм, я не могу вас пропустить.
Я смотрю на более лояльного охранника; его взгляд устремлен на качка, загораживающего дверной проем, как на незнакомца.
— Полагаю, у тебя есть оружие, верно? — спрашиваю я своего новоиспеченного союзника. Он кивает. — Хорошо, одолжи мне его. — Я протягиваю ему ладонь. Он немного колеблется, прежде чем протянуть то, что, как я предполагаю, является «Глоком». Я не знаю, чем они отличаются, но помню, что Ти учил меня пользоваться очень похожим.
Сняв пистолет с предохранителя, я прицеливаюсь в ботинок качка и нажимаю на спусковой крючок. Это проще, чем я думала. Я уверена, что он не умрет от пули в ногу — по крайней мере, я надеюсь, что не умрет. Он вскрикивает от боли.
— Какого черта? Ты с ума сошла? — кричит он.
— Знаешь, возможно, я сейчас немного не в себе. Если ты еще раз попытаешься помешать мне увидеться с мужем, следующая пуля будет между твоих гребаных глаз, приятель, — рычу я, когда двери распахиваются.