– Ну, еще по одной? – предложил Пекарев. – И расскажи мне, как ты, бывалый сыскарь, доверился этой гниде Хопперу? Он же всему городу известен!
– Теперь, вижу, я тоже известен всему городу.
– Еще бы! Ты, можно сказать, легендой стал в последнее время.
Мы выпили еще по одной, а потом и еще – под разговор и рассказы. В слухах и догадках в отношении моей скромной персоны действительно недостатка не было. Большинство рационально мыслящих обитателей преступного закулисья сходились во мнении, что меня подставили в ходе очередной межведомственной схватки гигантов – Госбезопасности и МВД. Были версии и посмелее: кто-то утверждал, что я – глубоко законспирированный шпион, кто-то – что, наоборот, ловлю шпионов, а то, что на меня якобы охотится вся милиция и все оперативники КГБ в Ленинграде, лишь прикрытие. Некоторые говорили, что я раздобыл компромат и на свое начальство, и на руководство Комитета, и теперь меня наперегонки ищут и те и другие; но встречались и вовсе экзотические предположения.
– Ты Аркашу Котика знаешь? Ну, валютчик такой, с Рубинштейна, который не в себе, еще оборванный постоянно ходит. Подпольный миллионер, между прочим. Так вот он говорит, что ты вместе с этим беглым ученым завладел инопланетной технологией какого-то супероружия, во время испытания которого леса вокруг города подожгли, и теперь собираешься загнать это оружие тому, кто больше даст, или нашим, или америкосам. А наши, понятно, платить не хотят, вот и ловят тебя. А девица, которую тоже ищут, собственно инопланетянка и есть. Ничего себе, да?!
Я засмеялся и чуть не подавился ананасом.
– Жевалов этот твой опять заходил, – продолжал рассказывать Пекарев. – Я ему говорю: товарищ подполковник, вы у нас уже постоянный гость, может, столик для вас держать? Прощение всех прошлых и будущих прегрешений обещал, если кто-то из наших поможет тебя найти. Чуть ли не покровительство Комитета, можешь себе представить? Ну, я ответил ему, мол, ошиблись адресом, штаб добровольной народной дружины на другой стороне. Посадить меня за измену Родине пригрозил, вот так.
Мы почти ополовинили литр «Столичной», а Вилли Токарев из динамиков запел про рыбалку, когда возвратился Афанасий.
– Все точно. Даже больше на пятьсот двадцать пять рублей.
Пекарев удовлетворенно и с видимым облегчением вздохнул.
– Витя, благодарю. – И снова протянул руку. – Ни о чем не спрашиваю, не мое это дело, как и что, – просто благодарю. От души.
Афанасий положил на столик пухлый бумажный сверток, перетянутый канцелярской резинкой.
– Тут тридцать тысяч, как договорились.
Я ответил на рукопожатие и сказал:
– Денег не надо.
Пекарев откинулся на спинку стула.
– Интересно. А что же тогда?
– Дружескую услугу.
– Какую?
– Пока не знаю.