– Привет, – сказал я. – Мы встречались пару недель назад. Говорили про самбо.

– Привет, – спокойно ответил он. – Напомни, за какой клуб ты боролся?

– За «Динамо».

– Да, припоминаю. Чем обязан?

– Надо увидеться.

– Зачем?

– У меня есть два миллиона причин.

Несколько секунд я слушал тишину, нарушаемую тихим треском помех. «Белый шум, – вспомнил я. – Остатки реликтового излучения, эхо Большого взрыва».

– Ну, если два миллиона, то, конечно, увидеться нужно, – медленно проговорил Пекарев. – Ты будешь с друзьями?

– Друзья не придут, но передали посылку.

– Ничего себе. – Он присвистнул. – Ну что ж, рад хорошим новостям. Когда подъедешь?

– В полночь.

– Идет. Только ты это… время нынче, сам знаешь, тревожное. Неспокойно, так сказать, в мире. Сам доберешься или, может быть, встретить?

– Не переживай, – ответил я. – Справлюсь.

Повесил трубку и вышел из будки.

Мальчик в полосатой футболке посмотрел на меня и спросил:

– Дядя, а это что за машина?

Я собирался ответить, а он мигнул, крепко зажмурившись, снова открыл глаза и отчетливо произнес:

– Витя, привет, это я. Ждем тебя в штабе. Приходи, ты нам нужен.

Лицо у мальчика было совершенно недвижное, а взгляд отсутствующий и нездешний.