— Искомый объект для вас настолько важен?
— Ты не представляешь, насколько именно…
— Я приложу все усилия, сэр, чтобы получить результат как можно быстрее.
— Спасибо, Кумо, ты настоящий друг. Ладно, выпускай номеров с первого по третий. «Нырок» по готовности.
— Есть, сэр. Процесс активирован. До завершения шесть минут тридцать четыре секунды… тридцать три секунды… тридцать две…
Ну вот, еще немного, еще чуть-чуть, и кое-что прояснится. Вряд ли получится отыскать яхту с первого же «погружения», да и с третьего тоже, не говоря уже про второе. Я больше чем уверен, что в прыжок «Аделаида» ушла штатно, все имевшиеся у меня на руках данные о том говорили. Но проверить точку входа обязан — просто чтобы успокоить совесть и наверняка отбросить один из возможных вариантов. Я, собственно, потому и сорвался внезапно и в одиночку, что практически не сомневался в исходе предприятия. И чего зря людей дергать? Вот и я так подумал — быстренько смотаюсь, осмотрюсь, просканирую Границу, и вернусь на Картахену, планировать следующий шаг. Ну и второе важное обстоятельство — мне срочно нужно было развеяться. Слишком большое напряжение в последние недели, нервов сжег уйму — оказалось, что десять новых экипажей эпроновцев сформировать вовсе не так просто, как то представлялось дяде Герману. С техниками, и с теми без траблов не обошлось, что уж говорить про доверенных специалистов! Пришлось в буквальном смысле слова выдержать бой с Ценкером, но людей я таки собрал. И принялся натаскивать, пока лишь в теории. Но все равно две недели пролетели — глазом моргнуть не успел. Вымотался до последнего предела, и при первой же подвернувшейся возможности свалил, перепоручив новобранцев уже испытанным экипажам — пусть пока матчасть осваивают. Обещанные Германом Романовичем корабли запаздывали, как он мне объяснил при личном разговоре, проблемой оказались «москиты» — абы какие нам не подходили, так что пришлось заморочиться. В результате я в кои то веки остался не у дел, и решил сам себя озадачить. И не последнюю роль тут сыграли навалившиеся с новой силой сомнения — праздность и безделье оставляли слишком много свободного времени для размышлений, что тоже далеко не всегда хорошо, на собственном опыте убедился.
— … четыре минуты шесть секунд… пять секунд… четыре секунды…
Бли-и-ин, усну сейчас! Чуть челюсть не вывихнул, зевнувши. Все-таки хорошо здесь, спокойно… несмотря на обстоятельства. А я ведь только сейчас понял, как сильно скучал по всему вот этому… оказывается, игры с подпространством тот еще наркотик! Не подсесть бы…
Спрашиваете, почему тянул так долго? Да вроде бы уже говорил — сначала сомнения, потом внезапные дела. Да, представьте себе, сомнения. И почва для них оказалась благодатной — аж два внезапных подарочка. Первый, понятно, от дяди Германа. А со вторым вообще интересная история приключилась. Сейчас расскажу.
… так и не решившись посмотреть файлы дяди Германа, я вознамерился поискать поддержки у близкого человека, то бишь Лизки. Выбор, в общем-то, очевиден — Алекс-младший еще щегол неразумный, а Степаныч в моем вопросе вообще не помощник — воспитан так. Оставалась благоверная, которую я отыскал… правильно — на «Спруте», торчавшем в техническом секторе на приколе. Созвонился, выяснил, куда идти, и довольно скоро оказался в нашей общей каюте — Бетти сдержала слово и вынудила меня жить вместе с ней и наследником. Все мои попытки сопротивляться были встречены решительным отпором, даже показное свинство. Тут, кстати, конкретный облом вышел — этот маневр Лизка раскусила чуть ли не с первого взгляда. Пришлось смириться, и уже через пару дней выяснилось, что все не так уж и плохо. Даже хорошо. Вот только аврал с формированием экипажей подгадил — в эти недели я появлялся в каюте, исключительно чтобы урвать несколько часов сна. Лиза к этому делу отнеслась с пониманием и через Рин-тян устроила мне «зону молчания» — «Спрут» каким-то образом отсекал любые попытки до меня дозвониться или докричаться через сеть. Но это все было уже после памятного разговора — началось через пару дней, если быть совсем точным.
Поскольку рабочее время и так уже было на исходе, я воспользовался оказией и свинтил из мастерской с концами. Лизка, встретившая меня в каюте в расхристанном комбезе, демонстративно сморщилась и сообщила, что идет в душ — нормальный, с теплой водой, а не гексаподской слизью. И что я могу к ней присоединиться, ежели испытываю такое желание. Я, естественно, испытывал, поэтому разговор отложился еще на часок — капитан Рин во время пребывания на Картахене беззастенчиво пользовался одним из пунктов соглашения с Дерриком, согласно которому «Спрут» обслуживался без очереди и бесплатно, и подцеплял систему жизнеобеспечения корабля к коммуникациям станции, так что воду можно было не экономить. В общем, оторвались на славу, но за плотскими утехами мне так и не удалось скрыть от благоверной озабоченность, поскольку та такие вещи просекала на раз. Мне временами даже страшно становилось — это насколько же хорошо она меня изучила? И как с ней дальше жить, особенно в законном браке? Сплошное палево: ни с мужиками пива попить, ни по гулящим женщинам прошвырнуться… или еще каким излишествам нехорошим предаться. И сам же себя успокаивал: с такой женушкой никаких гулящих женщин не надо. Как говорится, досадно, но ладно.
К намеченному разговору удалось вернуться, только когда мы довольные и распаренные выбрались из душа, накинули домашнюю одежку и завалились на кровать — специально для нас выращенное обширное ложе в автономном проекционном коконе. Сегодня, кстати, Лизка выбрала интерьер чего-то типа бунгало с излишками этнических мотивов — шкурками загадочных гадов, щитами и примитивными копьями. А еще страшными масками на стенах. Раз наткнувшись на одну из них взглядом, я предпочел больше не отвлекаться от благоверной — видать, на то и был расчет.
— Так о чем ты хотел поговорить? — напомнила Лизка, когда задумчивая пауза излишне затянулась. — Позвонил весь на нервах… я аж испугалась.
— Да ничего особенного, — отмахнулся я, — можно сказать, личное.
— А я чем могу помочь? — удивилась благоверная.
— Советом, чем же еще? — вздохнул я.
— Так ты хочешь на меня ответственность свалить? Узнаю любимого «муженька»!
— Тс-с-с! Не поминай всуе!
— Чего это?
— Про мужа, говорю, помалкивай больше. А то накаркаешь. Или ты уже созрела?