— Не имею права. Сейчас эксперты будут работать. Квартиру мы пока опечатаем. Езжайте домой.

— Не понял… Как это опечатаете? А мне в школу с Тихой прикажете ездить?

— Ну, ездил же ты на Тихую, — рассмеялся следователь.

Настроение у него было отличное, и я понимал его. Наверх я вытащил документы, касающиеся только семьи Семёныча. Всё остальное, в том числе и белогвардейский архив, и архив американского экспедиционного корпуса, я оставил на прежних местах. Каким образом американский архив оказался в подвале дома Семёныча, я представить себе не мог. Выкрали его? Наверное. Кто? Арсеньев с дедом Семёныча? Наверное. А кто ещё? И что мне оставалось думать, когда я наткнулся на агентурную картотеку и личные дела американской агентуры, и что делать. Как мне было их не отдать любимому государству?

Пришлось документы отдать. И золото тоже отдать. Не получалось не отдавать золото, а было так жалко, что я весь чесался. Пока не додумался позвонить цыганскому барону. А кому мне ещё было звонить? Билу Клинтону?

— Привет, Роман Григорьевич, — поздоровался я с папой цыганской девочки Татьяны, когда позвонил ему на третий день моих страданий над златом и перебором картотеки «американских» засланцев".

— О-о-о! Евгений! Как я рад тебя слышать! Тебе жутко повезло, что ты меня застал дома! И мне жутко повезло, что я задержался дома. Мы уезжаем к родственникам в Румынию. Ты уже передумал и хочешь к нам приехать. Это хорошо, потому, что Татьяна так и не перестаёт о тебе думать.

— Подождите, Роман Григорьевич. У меня платный звонок, а мне нужно с вами сильно посоветоваться.

— Так, советуйся, чего ты молчишь?

— Кха! — кашлянул я так в трубку, что цыган «ойкнул». — Что это там у тебя гавкнуло? Собачку завёл.

— Рояль я себе завёл «Шрёдер». Слышали про такую немецкую фирму?

— Солидная фирма, но не немецкая, а российская. Это старейшая фирма по производству фортепиано в России. Иоганн Фридрих Шредер был одним из немногих российских производителей, прославившихся и на международном уровне. У тебя на чугунной раме?

— На чугунной, — подтвердил я.

— Значит инструмент выпущен уже после восемьсот шестьдесят второго года. Это очень надёжная вещь. Играет?

— Очень даже вполне себе… В очень хорошем состоянии. Думаю, он появился во Владивостоке в году девятисотом. Это рояль первого гражданского жителя Владивостока и он стоит у меня в квартире.

— В твоей квартире стоит рояль? — удивлению цыгана не было предела. — Евгений, как это возможно?

— Э-э-э… Роман Григорьевич, я сейчас живу в такой квартире, где может стоять рояль. Так вот… Я хочу его продать. В половину цены. Из уважения к вам, Роман Григорьевич и к вашей дочери Татьяне.

— А какая цена?

— Пять тысяч.

— Ну-у-у… Что ж… Хорошая цена. Красивый, говоришь?