За беседой время пролетело незаметно — Ирине показалось, что они только сели. Когда вышли из командирского домика, оказалось, что над горами давно нависает гуталиновая ночь.
— Все, нам пора уезжать, — сказал Абу, постучав пальцем по циферблату часов. — Сожалею, но больше ждать мы не можем.
Ирина беспомощно оглянулась по сторонам. Работали на холостых оборотах моторы, люди рассаживались по машинам, Беслан и хозяин лагеря мялись рядом, собираясь на прощание обняться с арабом.
— Ты обещал мне помочь, — хрипло пробормотала Ирина, прижимаясь к арабу и хватая его за руку. — Ты обещал… обещал, что…
— Я бы забрал твоего сына, если бы он был здесь, — недовольным голосом сказал Абу. — Но его нет. Что я могу сделать? Садись в машину, мы уезжаем.
— Давай подождем еще немного! — взмолилась Ирина, крепче прижимаясь к арабу и стараясь заглянуть в его глаза, невидимые в ночной мгле, беспорядочно рассеченной на части слепящим светом фар. — Пожалуйста я очень прошу!!! Я все сделаю для тебя, все, что хочешь… господин.
— Твой сын сам решил свою судьбу, — Абу с силой стряхнул Иринину руку и отстранился. — Он мужчина, сам принимает решения. А ждать мы не можем. Если мы не успеем в назначенное время к точке перехода, наш че-; ловек уйдет. Тогда придется ползать вдоль границы по тропам, рискуя нарваться на пули пограничников, а потом двадцать километров тащиться пешком до Гурд-жани. Садись в машину, я сказал, не устраивай здесь спектакль!
— Ты обещал! — отчаянно крикнула Ирина, потрясая (укатъши кулачками перед лицом араба. — Ты не выполняешь своего обещания! Ты не мужчина! — и, обернувшись к стоявшим рядом горцам, зачем-то продублировала по-русски:
— Он не мужик! Он не держит своего слова!
— Беслан с хозяином лагеря удивленно переглянулись — что себe позволяет эта кяфирка? Кем она себя возомнила?
— Я в последний раз обращаюсь к тебе, женщина, — с Холодным бешенством произнес Абу. — Если едешь со мной — садись в машину. Если нет — я тебя оставлю здесь. Жди своего сына. Больше я ни минуты здесь не…
Договорить он не успел — не помня себя от ярости, Ирина завизжала, выдернула из кармана свой крохотный столовый ножик, приправленный маяком, и бросилась на супостата, норовя ударить его лезвием в лицо.
Беслан с «хозяином гор» рукой не успели шевельнуть — настолько неожиданным был этот отчаянный поступок женщины. Впрочем, вмешательство не требовалось — Абу сам был в состоянии о себе позаботиться. Ловко перехватив руку Женщины, он отобрал ножик, сунул его в свой нагрудный карман и злобно прошипел в лицо Ирине:
— А теперь ты решила свою судьбу, сумасшедшая! Я дарю тебя Руслану — он очень хорошо меня угощал! Спасибо за все, мне с тобой было хорошо…
С этими словами Абу сильно толкнул Ирину в сторону «хозяина гор», показал жестами — забирай, твое! — и, торопливо обнявшись с Бесланом, пошел к машине.
Руслан оказался понятливым. Радостно крякнув, он схватил Ирину в охапку, прижал к себе и сообщил, жарко дыша в ухо чесночной вонью:
— Вот так, дэвущк! Тэпэр ти — мой…
Прикопав трупы, санитары ЗОНЫ взяли Сергея под белы рученьки и вернулись к месту дневки. Ситуация резко изменилась — внезапное появление юноши разом решало массу проблем и позволяло начать действовать немедленно.
Полковник цвел и пах. Плотно пообщавшись с удачливым беглецом, он несколько минут улыбчиво щурился вдаль — видимо, заприметил где-то над горами лохматый розовый призрак своей шпионской мечты. Антон терпеливо наблюдал за шефом, не мешая грезить — полковник вел себя хорошо, сказал, что они прибыли сюда по просьбе матери Сергея исключительно для вызволения юноши из плена и теперь, стало быть, все его проблемы позади. Про суровую участь, которой подверглась Ирина, ни слова. Все правильно. Зачем травмировать и без того пребывавшего в неуравновешенном состоянии мальчишку?
— Остаешься на охране транспорта, — сказал юноше полковник, дав остальным команду собираться для дальней пешей прогулки с полной выкладкой. — Мы пойдем разведывать маршрут. От машин — ни шагу. Доктор сейчас тебе сделает антистрессовую инъекцию, — и подмигнул Барину: