Паганини, «Танец ведьм»

Москва — Лондон, 2012

Вернувшись домой с Дмитровки, Иван в десятый раз пересматривает запись «Дьявольских трелей» из «Реставрации». Что делает за столиком иностранец, которого узнала Наталья Иванова? Да ничего особенного. Сидит, отхлебывает, судя по форме бокала, коньяк. Аплодирует игре Боба. Надо бы позвонить Молинари, переслать ему фотографию, — вдруг это и есть мистер Лэм, нынешний владелец скрипки? Повинуясь не вполне осознанному импульсу, Иван находит «сатанинскую» сонату Тартини на «Ю-тьюбе» и, слушая головокружительное исполнение Ицхака Перельмана, читает статью Википедии о Тартини, а потом, увлекшись, — найденную по цепочке «Одушевленную скрипку» мадам Блаватской:

«Слышал ли ты странную историю, которую шепотом пересказывают о знаменитом Тартини? Он умер в один прекрасный вечер, в шабат, задушенный своим ручным демоном, который научил его, как наделить скрипку человеческим голосом, заключив в ней посредством заклинаний душу юной девы. Паганини пошел дальше. Чтобы наделить свой инструмент способностью испускать человеческие звуки, такие как всхлипы, крики отчаяния, мольбы, стоны любви и зубовный скрежет ненависти — короче говоря, самые душераздирающие ноты человеческого голоса, — Паганини стал убийцей не только жены и любовницы, но также и друга, более нежно к нему привязанного, чем любое другое существо на земле. А четыре струны для заколдованной скрипки сделал он из кишок последней своей жертвы. В этом и секрет его чарующего таланта, этой покоряющей всех мелодии, этого сочетания звуков, которым никогда тебе не овладеть, если ты не… — Старик не смог договорить. Он отступил на шаг, увидев лицо своего ученика — лицо маньяка, — и закрыл лицо руками».

К середине рассказа Штарка разбирает смех, настолько неуклюжа проза Блаватской и нелеп сюжет. Но, дочитывая по диагонали — он любит закончить любое начатое дело, — Иван спотыкается о стихотворные строки:

Стихи тоже так себе, решает Иван: будто выкинутый Гёте за банальность кусочек «Фауста». Но что-то в них заставляет его разыскать музыку, о которой это сказано, «Танец ведьм» Паганини. Может быть, потому, что играет на этот раз не Перельман, а какой-то незнакомый Ивану немецкий солист, ничего демонического в этой вещи Штарк не слышит. «Не подходят к этой музыке стихи, — думает он. — Вот к „Дьявольским трелям“ — пожалуй». Видно, что-то такое почудилось тем, кто тогда слушал Боба Иванова, вот и вышла дальнейшая их жизнь из привычных берегов. Банкир лишился подруги, Анечка Ли — тщательно выстроенной московской жизни, Чернецов, Дорфман и Иноземцев — своего любимого квартета, а неизвестный иностранец с бокалом коньяка… Покоя? Что заставило его разыскивать скрипача, тоже понесшего в тот вечер страшную для него потерю?

Штарк знает, что Молинари снова обидится на него за скрытность, но, прежде чем звонить партнеру, он должен выяснить хотя бы, как зовут иностранца. Здесь у Ивана только один вариант: попросить помощи у Константинова. Как бы тот ни скромничал, преуменьшая могущество своей службы безопасности, наверняка у нее есть такие возможности. Тем более что банкир заинтересован в том, чтобы снять с себя подозрения в краже — в первую очередь Анечкины, догадывается Иван.

Предправления «Госпромбанка» сам отвечает на звонок по мобильному и с энтузиазмом обещает помочь.

— Как я вам и говорил, мы не ФСБ, но такое нам под силу, — бодро говорит он. — А что за иностранец?

— Пил коньяк в «Реставрации», а потом навестил родителей Иванова.

— Вот это да! Вы показали Ивановым съемку из клуба? — догадывается банкир.

— Стоп-кадры из нее, — подтверждает Штарк.

— А нам и в голову не пришло, — сознается Константинов. — Надо же! Я посылал к Ивановым человека, но они его выставили за порог. Как вам удалось их разговорить?

— Рассказал, что скрипка нашлась. Показал фотографии.

— Ай да Иван Антонович! Вы, кстати, работу сейчас не ищете?

— Вы меня, Алексей Львович, в службу безопасности, что ли, хотите позвать? Простите, но это совсем не по моей части… Мне отправить фотографию на почту, которая на вашей визитке?

— Да, отправляйте туда. Я постараюсь максимально ускорить процесс. На что-то мои долболомы все-таки способны, хоть вы, похоже, даете им сто очков вперед.

«Что это он меня так нахваливает? — думает Штарк с подозрением. — Не к добру это. Теперь точно приделает хвост».