— Этот Нечестивый прям центр вселенной какой-то. Глянь, как все к нему липнут, — не унималась Танька.

Сначала я списывала ее поведение на обычную неприязнь. Ну, мало ли бывает, с детства остался отпечаток, вот и тянется следом во взрослую жизнь.

— Ты так на него смотришь! — Грозно и сурово однажды заявила Филимонова по пути домой.

— Как так? — Сделала вид, будто не понимаю, к чему она клонит. До сих пор не могла признаться никому, что, мягко говоря, запала на своего соседа по парте.

— Он тебе нравится, да? — Выпалила Филимонова. Хорошо, что в тот день стоял легкий морозец, и щеки обдувало прохладным ветром. Иначе я бы просто не знала, на что списать румяна на скулах.

— Тань, — вмешалась Ната неожиданно. — А мне кажется, он тебе нравится. Ты единственная о нем столько болтаешь. Даже я про своего Антошу говорю меньше.

Предположение подруги для меня оказалось слишком внезапным. Оно, конечно, закрадывалось в самых потаенных уголках, но сразу же откатывалось обратно. Не могла Танька влюбиться в Кирилла. Это слишком нелогично. Никогда он ей не нравился. Доброго слова от нее в его адрес не услышишь. Какими только гадкими словами не обзывала, да каких только смертей не желала. Разве ведут себя подобным образом влюбленные девочки? Смотря на Нату, на Лильку, да хоть на себя, мы все улыбались, как дурочки, видели в своих возлюбленных героев, а Филимонова только и твердила все «Дьявол» или «Нечестивый».

Но время шло, и фраза про влюбленную Таньку уже не казалась мне такой уж нереальной. Однажды она несла стопу тетрадей и не заметила Соболева, да и он явно не видел ее. Они влетели друг в друга, а тетрадки посыпались на пол.

— Нужно смотреть, куда прешь, — фыркнула она злостно. Кирилл, который, кажется, планировал помочь, резко отвернулся и пошел прочь, так ничего не сказав. Потом, правда, уже на уроке он спросил у меня, всегда ли Филимонова на людей кидается, как собака. В ответ я огрызнулась, что он танк и прет без остановки. Соболев недовольно цокнул и остаток дня со мной не разговаривал.

Я тоже, бывало, на него обижалась. В первую очередь из-за Ксюши. Эта девушка стояла костью у меня в горле, она как раздражительная муха, которую хочется хлопнуть и выбросить в окно. Как бы я не пыталась себя убедить не заострять на ней внимание, порой выходила из себя и срывалась на Кирилле. Придумывала разного рода причины, чтобы накричать на него, отвернуться или кинуть колкость.

Однажды в конце ноября меня накрыло. И тому был весомый повод. Мы с девочками засиделись в кабинете, и решили буквально за пять минут до начала урока, сходить в буфет за соком. Мило болтали по пути, обсуждали погоду, музыку и шмотки. Только когда начали спускаться по лестнице на первый этаж, замерли. Впереди поднимался Кирилл, а на руках у него с румяными щеками находилась Ксюша. Она пожирала его взглядом, прижималась к груди, как маленький ребенок. Соболев что-то говорил ей, но при виде нас замолчал и даже остановился.

— Господи, ну прям Рыцарь без коня, — не удержалась Танька от едкого комментария. Подхватила меня под локоть и потащила вниз, кидая взгляды-молнии в милую парочку. Сперва показалось, что Кирилл глянул на меня, что растерялся от внезапной встречи. Но потом я отогнала от себя эти мысли. В конце концов, где я и где Ксю. Любой парень предпочтет ее.

Мне было обидно за себя, а еще за Мельникову. Если Соболев в отношениях с этой Царевной, зачем ведет себя подобным образом со мной. Играет с чувствами двух девушек. Понимает ли он это. Осознанно ли делает.

Тогда я первый раз подумала, что он козел! Редкостный и рогатый. Ненависть вспыхнула в груди, челюсть сжалась до скрежета. И сдержать такой порыв, как оказалось, сложно.

27.2

В класс мы вернулись после звонка. Учителя еще не было, поэтому народ спокойно чесал языками, разгуливал, занимался в целом своими делами. Я быстро шмыгнула за свою парту, где уже к тому времени расположился Кирилл. Тут-то и началась бомбардировка. Сначала я забрала свою книгу, которая лежала на средине стола.

— Это что значит? — Вскинул удивленно бровь Соболев.

— Свою надо носить, я, что тебе в курьеры нанималась? — С агрессией ответила, уткнувшись в учебник.

— Если тебе тяжело таскать рюкзак, так давай я помогу, — фирменная улыбочка, задорный тон.

— Ты у нас прям супергерой двадцать первого века. И на руках носишь, и на велике возишь, кошечек и собачек не спасаешь с деревьев? В МЧС еще не подался? А может трико наденешь? Ну как у Человека-Паука, — слова слетали с моих губ без остановки. Я говорила с долей сарказма и издевки, в диком желании зацепить побольней. Пусть почувствует то, что чувствую и я.