— Я, правда, так плохо выгляжу? — Непонимающе вопрошает Филимонова и тянется в сумку за зеркалом.

— Тань, ты бы стерла помаду, — серьезно говорит Ната, всматриваясь в лицо подруги.

Мы заходим в класс, и пока Танька приводит себя в порядок, я и Ната идем к партам. Конечно, Соболев уже сидит на месте, а в руках у него та самая конфета. Крутит ее в разные стороны, но не разворачивает. Я усаживаюсь на стул, но не смотрю на него. Зато публично демонстрирую, что у меня болит рука. Протираю время от времени косточку, пусть чувствует себя виноватым.

— Сильно болит? — Внезапно меняется в интонации Кирилл, теперь его голос звучит более мягко, как и тогда, когда он назвал меня этим полосатиком. Вспоминаю, и врезать хочется. Ничего я не плоская. Просто еще не расцвела до конца. Извращенец.

— Сильно, — рычу в ответ.

— Хочешь, в медпункт сходим?

— Нет, — категорично отказываюсь.

— Извини, Ромашка.

— Слушай, Кирилл, — поворачиваюсь неожиданно к нему, но тут же жалею о своем действии. Вблизи этот гад выглядит еще симпатичней. Особенно глаза. Такие чистые и бездонные, такие теплые и холодные одновременно, как море в майские деньки. Вся злость куда-то пропадает, когда он вот так смотрит.

— Вот если бы я тебя скажем… гладиолусом назвала, тебе бы понравилось?

— Гладиолус, хм, — задумчиво отвечает Кирилл, — рыцарь восточного ордена, звучит прикольно.

— Какой рыцарь? Это цветок вообще-то, тоже мне отличник нашелся.

— Чтоб ты знала, Ромашка, у этого цветка два названия, и оба произошли от латинского, которое переводится как меч. Ты на уроках биологии явно ворон считала.

Но ответить я не успею, потому что в кабинет входит учитель, и мы погружаемся в атмосферу урока.

12.2

В последние несколько дней я в библиотеке не встречала Колю. Даже пару раз приходила пораньше, но так ни разу с ним и не пересеклась. Мне хотелось извиниться за глупого Соболева, за его хамское поведение. А еще попросить посоветовать новую книгу, потому что старую я уже успела прочесть. Однако Сорокин будто провалился сквозь землю. Даже Танька начала подозревать, что с ним чего-то нехорошее приключилось.

В один из дней мы с девочками решились зайти к Коле в класс. И к счастью, нам повезло. Сорокин сидел за партой, ел булочку и читал какую-то книгу. Я тот час подбежала к нему, но возле стола замедлила, чтобы не показаться странной.

— Привет, — тихо выдавила из себя, волнуясь. Девочки стояли возле входа в кабинет и тайно поглядывали на нас, в качестве моей моральной поддержки.

— О, здравствуй, Арин, — сперва его глаза вспыхнули ярким светом, а затем почему-то потухли. Мне было странно видеть такого Колю, обычно он улыбчивый и дружелюбный, а сейчас мрачный и тихий.

— Как дела? Я переживала, не видно тебя чего-то, — на одном дыхании выдала поток слов, стискивая края черной юбки.