Сделала несколько снимков, желая запечатлеть яркий румянец на ее щеках.

Затем через экран я увидела, как губы Мэй зашевелились. Я не могла разобрать, что она говорит.

― Я царствую над тобой, говорит Повелитель Земли… ― пробормотала она.

Я опустила телефон и смотрела, как она продолжала чуть громче.

― ...В силе, которая правит и тем, что над нами, и тем, что под нами, в чьих руках солнце ― сверкающий меч, а луна ― пронзительный огонь…

Казалось, она была в трансе, произнося эти слова или что-то в этом роде, не отрывая взгляда от луны.

― Мэй?― окликнула я.

Но она не подала виду, что слышала меня.

― ...Который примеряет ваши одежды среди моих одежд и связывает вас, как ладони моей руки, и освещает ваше одеяние адским светом, ― продолжала она, говоря все громче и громче.

О чем, черт возьми, она говорит?

Потом ее затрясло. Я шагнула к ней, не зная, что делать. Все ее тело содрогалось, будто у нее был приступ или что-то в этом роде. Паника пробежала по моему телу. Я не хотела, чтобы с ней случилось что-нибудь плохое, особенно в мое дежурство.

― Мэй! – позвала я ее, пытаясь заставить прийти в себя.

Ее руки размахивали так сильно, что я не могла дотянуться до нее, даже если бы попыталась. Она повысила голос:

― Могут ли услышать крылья крыльев твой голос знамения?

Святое дерьмо, это было странно. О чем она говорит?

― Помогите! – крикнула я ребятам.

Несколько пьяных голов оторвались от своего веселья. Себастьян бросился к нам.

― ...Которых я приготовил как чаши для свадьбы или как цветы, услаждающие чертоги похоти!

Мэй неудержимо трясло. Ее тело, казалось, потеряло способность оставаться в вертикальном положении. Она прислонилась к скале мавзолея и тяжело опустилась на нее. Интересно, больно ли ей?

― Сильнее твоих ног лишь голый камень. Сильнее твоего голоса лишь множество ветров, ― почти кричала она.