Я вспомнила, что говорила мне мама.

― И ее смерть не была твоей виной. Эти монстры сделали это с тобой.

Лицо Мэй повернулось ко мне.

― Неужели?

― Да. Ты должна простить себя.

Мэй покачала головой:

― Нет, я готова умереть. По крайней мере, так я смогу снова увидеть Амелию. И возможно, я смогу спасти тебя — это моя вина, что я втянула тебя в это.

Тот факт, что вся эта поездка была моей виной, висел у меня на шее, как якорь. Мне пришлось признаться. Она должна была знать правду.

― Эти белые розы на твоей кровати ― я положила их туда. Это моя вина, что ты вернулась сюда сегодня вечером.

Мокрые глаза Мэй расширились.

― Ты положила их туда?

― Мне не следовало этого делать. Я была расстроена. Мне очень жаль, это все моя вина, а не твоя.

Мэй поняла это и покачала головой:

― Нет, это не так. Я разрушила все твое — твою семью, Себастьян. Я знаю, что сделала. Прости. Я скопировала тебя — признаю, ― продолжала она. ― Хотела быть похожей на тебя. Быть в твоей семье. Рядом с тобой. Рядом со всеми вами. Ты думаешь, что твоя жизнь такая нормальная и скучная, но она особенная, Джулс. Ты даже не знаешь, что у тебя есть. Я хотела этого. Всего этого.

Наконец, это признание: что я не сумасшедшая – что Мэй пыталась завладеть моей жизнью. Наверное, я понимала, почему она это сделала, но для меня было огромным облегчением услышать, что все это было не только в моей голове.

― Спасибо тебе. За то, что сказала это.

Я оценила этот порыв, но нам нужно было сосредоточиться. Мы не знали, когда вернется Хаскелл и что он с нами сделает. Нам нужно было уходить.

― Мы должны выбраться отсюда, Мэй. Мы оба. Мама ждет в машине. Идем со мной.

Мэй не ответила. Я слышала, как она хнычет. Если мы собирались сбежать, то сейчас был наш шанс.

― Мне нужно, чтобы ты повернулась. Повернись спиной так, чтобы она была обращена ко мне.