― С ней все в порядке? ― спросила я, отвлекаясь от гипнотического экрана телефона.

― Ей наложили пару швов на лоб, и она вся исцарапана, но с ней все будет в порядке.

― Ей сделали прививку от бешенства? ― спросила я.

Он кивнул. Я слышала, как ей было больно, и мне было жаль сестренку.

― С ней все будет в порядке, ― заверил меня папа.

Но его вздох, когда он опустился на неудобный стул рядом со мной, выдал, что беспокойство все еще мучило его. В приемной нас было только двое. Хелен играла в свой хоккей на траве, и мама предложила Мэй остаться дома — она не хотела, чтобы та приезжала в больницу, если не будет необходимости.

― Как ты думаешь, что случилось?― я пыталась узнать, может, папа прольет свет на все произошедшее.

Он прикусил щеку, обдумывая услышанное.

― Пока не знаю, ― признался он.

Хотя он и не говорил ничего напрямую, но мне показалось, что он явно недоволен тем, что Мэй все еще оставалась с нами. Я заметила, что на самом деле они с мамой не разговаривали друг с другом, и была уверена, что причиной конфликта была Мэй.

Мама вошла в комнату. На ее лице застыла маска беспокойства.

― С ней все будет хорошо, ― заверила мама, стараясь успокоить не только нас, но и себя. ― Швы маленькие, и доктор Пфайзер сказал, что она сможет играть в мюзикле.

Мама направилась к торговому автомату.

― Кто-нибудь хочет перекусить? ― спросила она.

Я покачала головой. Папа тоже отказался. Мама взяла батончик мюсли и разорвала обертку. Она ела так, словно хотела отвлечься, а не потому что проголодалась.

― Доктор Матис, ― раздался властный голос. На пороге стояла женщина в ужасном брючном костюме. Она посмотрела на нас с папой.

― Питер, Джулия, ― сказала она, кивая.

Я не была точно уверена, кто она, и ее светло-зеленый блейзер и брюки были слишком яркими, но я вежливо поздоровалась.

― Рад тебя видеть, Джоанна, ― ответил папа.

Женщина посмотрела на маму.