— Хорошо, я вам доверюсь… — натянул я добрую улыбку, посмотрев в ее красивые глаза.

Она вертела моей головой по сторонам, пытаясь разглядеть место перелома, я же вцепился взглядом в ее милое лицо и смотрел на голубые глаза, не отрываясь.

— Нужна закрытая репозиция… для начала используем анестезию… — серьезным тоном произнесла та, посмотрев мне в глаза.

— Красивые глаза… — забывшись, гнусаво выпалил я и тут же смутился от сказанного.

— Спасибо, — мило хмыкнула та. — Делаем анестезию?

— Делаем, — вздохнул я, выразив негодование.

Девушка, в отличие от той же Ханны, обладала менее выразительными, но более добрыми и жизнерадостными глазами. Заостренный подбородок с небольшой ямочкой прибавлял ее лицу еще большей миловидности. Белый халат обтягивал фигуру девушки, подчеркивая ширину ее тазовой кости и величину бюста.

«Так, стоп! Абсолютно так же я думаю про всех милых девочек!» — вновь словил я себя на мысли о том, что попал в тело похотливого животного.

— Я могу узнать имя своего лечащего врача? — учтиво задал я вопрос по всем канонам знакомства. В подобных местах никогда этого не делал, так как лечился исключительно в убогих простолюдинских больницах с убогими нищими врачами, которые лишь ворчать умеют.

— Я Джина Акава… — тихо произнесла та, закусывая пухлую губку и внимательно осматривая место, куда вводилась анестезия. Адская боль, но не настолько, чтобы стонать и кричать, позорясь перед столь обаятельной дамой. — Так, теперь мы немного подождем… — убрала та иглу и выпрямилась.

— А я Эйджи… — улыбнуться у меня не получилось из-за введенного в лицо препарата, поэтому я лишь скривился, точно психопат… еще и с носом сломанным. — Эйджи Химуро.

— Красивое имя… — та осторожно потрогала мой нос пальцем, на кончике которого была сосредоточена целительная мана. — Больно?

— Уже нет… — гнусаво пробурчал я, наблюдая за тем, с какой трепетностью она выполняет свою работу. — Перед работой всегда снимаете перстень с гербом? — спросил, не заметив герба на пальце.

На самом деле, вопросы такие задавать по этикету считалось неправильным. Не каждый мог позволить себе красный, либо же синий герб, поэтому встречались те, кто не носил перстней вообще, что для некоторых считалось неуважением и несоблюдением традиций.

— А? Ну… периодически… когда работаю… — засмущалась та, посмотрев на свою руку. — Я простолюдинка… — скромно пожала плечами, замявшись.

«Идиот…» — выругал я себя за столь нетактичный вопрос. Простолюдинов, к слову, с большой редкостью брали на работу врача. Ей явно показалось, что я спросил это с укором. Стало стыдно.

В мою окровавленную ноздрю та вставила холодный штырь и осторожным движением выпрямила перегородку, сопроводив действие глухим хрустом.

— Ммм… — поморщился я от боли, стараясь не выкрикнуть ничего лишнего.

— П-прости… те… — прошептала та, спешно убрав штырь и приложив к носу лед. — Я бы могла ускорить заживление с помощью си-энергии…

— Не стоит, Джина-сан… — мотнул я головой, приняв положения сидя. — Есть те, кто нуждается в вашей энергии больше меня.