Худ поднял брови, и его лоб был настолько низок, что они почти слились с его волосами. “Вытянуть?” - сказал он с преувеличенной невинностью. "Сегодня я не ничего не тяну. Я расследую убийство".

“С парой дебильных снимков?” - сказала Дебора с душевной насмешкой.

Худ наклонился к ней и сказал: "С парой?" Он фыркнул. "Как я уже говорил, есть сотня таких". Он снова указал большим пальцем мне между глаз. “На каждой из них смеющийся парень”, - сказал он.

“Это нихрена не значит”, - сказала Дебора.

“Заключены в рамках и развешены на стенах”, - неуклонно продолжил Худ. “Прикреплены к холодильнику. Уставлены на прикроватной тумбочке. В коробках в шкафу. Стопка сзади толчка”, - сказал он с ухмылкой. “Сотня снимков твоего брата, дорогая”. Он приблизился к Деборе на полшага и подмигнул. “И я, возможно, даже не пойду поговорить об этом на сегодняшнее шоу; возможно, из-за кое-какого неудачника, арестовавшего не того парня?” - сказал он. “Но я глава этого расследования, и думаю, что все эти снимки дерьмо, даже больше, чем дерьмо. Я думаю, что они указывают на того, кто забил Камиллу, и я собираюсь рассказать это твоей хорошенькой жёнушке, и я думаю, что она не хочет услышать такое. “Так позвольте спросить ещё раз, на этот раз вежливо и официально”, - сказал он, отойдя от моей сестры. Он склонился надо мной, и как только он заговорил, запах его немытых подмышек вперемешку сего гнилым дыханием заставил мои глаза наполниться влагой. “Может ты хочешь рассказать что-нибудь ещё об этих снимках, Декстер?” - сказал он. “И, может быть, о ваших с ней отношениях?”

"Я ничего не знаю этих снимках", - сказал я. "И у меня не было никаких отношений с Камиллой, за исключением того, что я работал с ней. Я почти не знал ее".

"Угу", сказал Худ, теперь наклонившись к моему лицу. "Это все что ты можешь сказать?"

"Ну", сказал. "Также я хотел бы сказать, что тебе на самом деле нужно почистить зубы". Он не двигался вообще в течение нескольких долгих секунд, не принимая в факт то, что он снова выдохнул. Но наконец-то он кивнул, медленно выпрямился и сказал: “Это будет весело”. Он кивнул мне, и его улыбка стала еще шире. “Начиная с пяти часов сегодняшнего дня, Вы приостановлены. Если Вы хотите обжаловать это решение, то Вы можете связаться с исполнительным координатором персонала. "Он повернулся к сержанту Доуксу и бодро кивнул, я почувствовал холодный узел в моём желудке ещё до того, как он добавил неизбежный решающий довод. "Этого хочет Сержант Доукс", - сказал он.

"Как же без этого", - сказал я. Ничто не может быть более совершенно. Они оба улыбались мне с подлинным, искренним счастьем, и когда Худ наконец-то взял себя в руки, он отвернулся и направился к двери. Он развернулся у двери, и пальцем указал на Дебору, и, опуская большой палец, издал щёлкающий звук, как бы стрельнув в неё. "Увидимся позже, неудачница", - сказал он ей и вышел, улыбаясь так, как будто он направился на вечеринку в честь дня его рождения.

Сержант Доукс не сводил с меня глаз все время, и в данный момент он смотрел на меня. Он просто улыбался мне, очевидно получая большее удовольствие, чем он имел за всё долгое время, и наконец, когда я, было, подумал запустить стул в его голову, он издал ужасный, булькающий, безъязычный насмехающийся звук, и следом за Худом вышел в коридор.

Тишина в моём офисе, казалось, висела долго. Отнюдь, это была не мирная, созерцательная тишина. Вместо этого вида тишины была та тишина, которая бывает сразу после взрыва, когда оставшиеся в живых оглядываются на окружающие их мёртвые тела, и думающие, не рванёт ли еще одна бомба, и тишина продолжалась бы, если бы Дебора наконец-то не покачала головой и сказала: “Боже Правый”. Это, казалось хорошим подведением итога всем этим вещам, и я ничего не добавил, Дебора произнесла что-то ещё, и затем добавила: "Декстер-я должна знать".

Я посмотрел на нее с удивлением. Она, казалось, была очень серьезной, но я не мог представить себе, о чём она думает.

“Ты спал с Камиллой?” - сказала она.

А теперь настала моя очередь говорить. “Боже Правый, Дебс”, - сказал я, искренне потрясенный. “И ты туда же?”

Она колебалась долгие полсекунды. "Не-ет", - сказала она, и это было не очень убедительно. “Но ты должен посмотреть, как это выглядит”.

“Для меня это выглядит, как поигрывание со сваленным в кучу Декстером”, - сказал я. “Это безумие-за свою жизнь я едва сказал Камилле двадцать слов”.

"Да, но да ладно", - сказала Дебора. "Все те гребанные снимки".

"А что с ними?" - сказал я. “Я не снимал их, и я не понимаю, какое значение ты нашла в них”. “Я хотела сказать, что они много значат для безмозглого мешка с дерьмом, то есть для Худа-и он собирается пойти с этим, и возможно, он вывесит их как доказательства”, - продолжила она, опрометчиво смешивая свои метафоры. "Это идеально для него-женатый парень трахает чику на работе, затем убивает её для того, чтобы жена не узнала о ней”.

“Это ты так думаешь?” - сказал я.

"Я просто хочу сказать", - сказала она. "Я имею в виду, ты должен увидеть, на что это похоже. Это абсолютно правдоподобно".