- Да, конечно, - согласился я и пошел оповещать своих людей.
Спустя полчаса на пыхтящем угольной пылью катере мы причалили. И первое что увидели, когда вошли во внутренний рейд, это три каботажных судна под британским флагом, с которых активно шла разгрузка. И матросы, и солдаты, забегая по стапелям, обратно выходили, таща на спинах объемные мешки. Что-то выгружали портовые краны, сетью поднимая тяжелые ящики. Позже выяснилось, что Витгефт в последние несколько дней гонял тройку миноносцев на перехват судов снабжения японцев и одна из таких вылазок увенчалась успехом. Догнав тихоходов в открытом море, что шли без прикрытия, командир одного из миноносцев поставил коммерческие суда перед выбором – либо те идут под разгрузку в Артур, и получив все необходимые бумаги, доказывающие реквизицию, отбывают после на все четыре стороны, либо будут затоплены. Суда, надо сказать, уже пересекли границу нейтральных вод и оказывались в зоне военных действий. И никакое международное право и в этом случае помочь уже не могло. Капитаны торговых лоханок сделали единственный правильный выбор и, глубокой ночью подойдя к крепости, встали под разгрузку. А чуть позже я узнал, что Стессель реквизировал почти пять тысяч пудов риса, три тысячи пудов муки, много разнообразной продуктовой мелочевки и, что самое главное, сотни тысяч патронов. И именно этому факту радовались люди. Все понимали, что это помогало снятию блокады более всего. Впрочем, простые граждане, измученные голодом, предвкушали скорое увеличение рациона.
Вечером, когда британские суда ушли из Артура опустошенными, дошла очередь и до нас. Колчак, еще днем отчитавшись перед начальством, теперь наблюдал за разгрузкой.
Юн, оказавшись дома, откровенно радовалась. Лизка встретила ее словно родную, обняв и приютив на своей половине дома. И весь день обе они провели вместе, болтая, забыв о своих обязанностях кормить мужиков. Впрочем нам было не до этого. Домой все мы пришли уже глубокой ночью, когда доставили все нами купленное на склад.
Следующим днем меня попросили прийти к Стесселю, что я и сделал безотлагательно, ведь вопрос с моим вознаграждением до сих пор так и не был решен. Встретился я с ним опять в его доме и опять без посторонних свидетелей. Анатолий Михайлович сам открыл мне дверь и проводил в комнату.
Витгефт, сидя на кресле напротив окна, довольно лыбился и, гоняя между пальцев золотой червонец, жевал смрадную папиросу. Я поздоровался:
- Добрый день, Ваше Превосходительство.
- Здравствуйте, уважаемый Василий Иванович, - неожиданно приветливо ответил он. – Присаживайтесь, пожалуйста, вы нынче наш самый дорогой гость. Проучили, однако ж, наглеца. Да еще как проучили!
- Гм, спасибо, - я присел на стул и положил по-свойски нога на ногу. – Только я что-то не пойму, откуда вам это известно? Я же никому еще не рассказывал. Кто-то еще знал о наших договоренностях? Вы еще кого-то посвятили, и он за мной приглядывал? Уж не лейтенант ли Колчак это был?
Стессель, обходя меня со спины, легонько похлопал по плечу:
- Ну-ну, не стоит играть в шпионов, все гораздо прозаичнее.
- Да? – я вскинул бровь, ожидая пояснений.
- Да. Если вы умеете читать иероглифу, то сможете прочесть вот это, - и с этими словами Анатолий Михайлович протянул мне газету, издававшуюся в Чифу. И конечно же на китайском язык. Но развернув ее, я понял, что здесь и языка знать не надо – на первой полосе разместилась невеликая фотография, на которой был изображен наш купчик с битой мордой. Он совершенно удрученный сидел в полицейском участке и жаловался на свою судьбу.
- Браво, просто превосходно, - довольно воскликнул Витгефт. – Вы замечательно справились с задачей. Скажите, Василий Иванович, как вы его? Больно били? Он сопротивлялся?
Пришлось господам рассказать, как все было на самом деле. Они внимательно выслушали и довольно покивали головами.
- А сколько, если не секрет, он вывез из крепости?
- Ну, там было не только то, что он украл у вас, но и то, что он заработал с населения. В общем, вместе с золотом вышло что-то около двадцати тысяч, плюс-минус.
- Однако ж гнилая у него оказалась душонка. Правильно мы сделали, что наказали, впредь другим неповадно будет.
- Да, но, мне кажется, что более подобного и не случится. Война должна скоро закончится.
- Да, да, это правда, - согласился Стессель. - Мы со дня на день ожидаем наступление Куропаткина и что-то мне подсказывает, что это будет последняя большая битва в этой войне. Японцы, по словам китайцев, волею судьбы оказавшихся под их крылом, начинают испытывать нужду во всем и в первую очередь в продуктах. Стотысячную армию прокормить весьма непросто, а ведь там не только армия. И простое население просит есть и пить, а откуда там взяться продуктам? Японцы теперь примерили на себя нашу шкуру. Вот такая ирония.