– Чего бать? – спросил пацан, прищуриваясь, заглядывая Пузееву в глаза.

– Вот что, Сафрон, беги-ка ты домой и скажи мамке, чтобы бросала все свои дела и бежала сюда. Понял?

– Понял бать, а зачем?

– Ты скажи ей, что можно на "русский" устроится. Пусть быстро бежит, как может. Ленку пусть соседке отдаст. Все понял?

– Да, бать.

– Тогда беги, – и подарив сыну напутственный добрый шлепок по спине, отправил его в путь.

Валентин выдохнул. Посмотрел вслед убегающему босоногому сыну, улыбнулся. Потом достал папиросу из мазутного кармана, размял ее грубыми пальцами и от спички прикурил, блаженно затянувшись дымом.

– Что, Валентин, – подойдя сзади, спросил я, – супругу свою желаешь устроить?

Пузеев обернулся. Улыбнулся мне счастливо, протянул руку для приветствия.

– Да, Василий Иванович, – признался он, торопливо гася папиросу об спичечный коробок – знал, что я не люблю когда при мне смолят. – Хочу, вот, и Зинаиду сюда свою устроить. Вы же пообещали ясли?

– Ну да, было дело, – улыбнулся я ему. – Будут ясли, обещаю.

– Ну, тогда хорошо. Пусть уж тогда и она работает. Копейка в доме лишней не будет. Фасовать кнопки со скрепками много ума не надо – любая баба справится.

Я покивал согласно головой.

– Сколько твоему лет? – спросил я, кивнув, вслед убегающему парнишке.

– Девять вчера исполнилось. Младшей два года, – ответил он со счастливым блеском в глазах. – Ленка – проказница. Моя Зинаида давно хотела на работу устроиться, только вот детей некуда было пристроить. А сейчас самое время.

– Старший-то у тебя в школу ходит?

– А то! Конечно! Дерут как сидорову козу – хулиганит, весь в меня. В гимназию бы его отдать, так нельзя. Там бы ему умишко поставили – не стал бы как я в грязи жить. А там и мелкая подрастет, тоже бы ее в гимназию, – он мечтательно и счастливо улыбнулся. – В люди их хочу вывести…. Сафрон пусть будет юристом, он пацан толковый, языком трещать умеет. Пацанву местную вокруг себя всегда собирает.

– А младшая?

– А что младшая, пусть подрастет пока. А там видно будет.

– Ну, что ж, Валентин, желаю успехов, – я хлопнул его по ладони. – А мне пора, пока, – и развернувшись, я пошел в сторону. Но не успел далеко отойти. Валентин окликнул меня.