В понедельник, тридцатого апреля, я вышел из Санктуария и отправился в Риверсайд. Я еле протащил Пита в гостиницу — автоматических регистраторов невозможно подкупить — доусовершенствовались, называется! Правда, дежурный администратор оказался не так суров. Он внял моим доводам — хрустящим и имеющим хождение на всей территории США. В эту ночь мне не спалось, я был слишком возбужден.

В десять утра я предстал перед директором Риверсайдского Санктуария.

— Доктор Рэмси, меня зовут Дэниель Бун Дэвис. У вас есть клиентка по имени Фредерика Хайнке?

— Есть у вас какие-нибудь документы?

Я показал ему водительские права, выданные в Денвере тридцать лет назад и свидетельство из моего Санктуария. Он внимательно прочел бумаги и вернул их мне.

— Мне думается, ее должны разбудить сегодня, — сказал я взволнованно. — Можно мне присутствовать при этом? Я не имею в виду сам процесс, я говорю о той минуте, когда она откроет глаза.

— Мы не собирались будить ее сегодня, — ответил он, пожевав губу.

— Как?! — у меня упало сердце.

— Да, не собирались. Она не хотела, чтобы ее разбудили именно сегодня. Она вообще не велела себя будить, пока не появитесь вы, — он улыбнулся. — Должно быть, у вас золотое сердце. По виду этого не скажешь.

— Спасибо, доктор, — выдохнул я.

— Подождите в вестибюле или пойдите погуляйте. Через пару часов мы позовем вас.

Я вышел в вестибюль, и мы пошли гулять. Я купил для Пита новый саквояж, но он ему не понравился — запах, наверное, не тот, что у старого. Видимо, поэтому прошлую ночь он проспал на подоконнике.

Мы зашли в «воистину чудесное местечко», но мне ничего в рот не полезло. Пит съел мою яичницу, и я обтер желток с его морды. В одиннадцать тридцать я вернулся в Санктуарий. Наконец, меня провели к Рикки.

Я видел только ее лицо. Остальное было закрыто покрывалом. Это была моя Рикки, но уже зрелая женщина. Она была словно изящный ангел.

— Она под гипнозом, — тихо сказал доктор Рэмси. — Становитесь сюда, и я разбужу ее. А вот кота лучше убрать отсюда.

— Ни в коем случае, доктор!

Он пожал плечами, повернулся к Рикки и произнес:

— Просыпайтесь, Фредерика. Просыпайтесь. Вы должны проснуться.

Ее веки задрожали, и она открыла глаза. Посмотрела по сторонам, увидела нас и сонно улыбнулась.

— Дэнни… и Пит…