— Не знаю, как вы, а я, честно говоря, немного трушу перед завтрашним полетом, — попытался разрядить обстановку руководитель. — Не каждый день выпадает полет в космос, да еще и на инопланетный корабль.

— Ну, он не совсем инопланетный, — ответил Лэймос. — Усовершенствовал-то я его уже здесь, в Солнечной системе. А переживать, опасаться перед полетом — это нормальная реакция организма. Ненормально было бы оставаться спокойным.

— Я тоже опасаюсь, — подтвердил слова руководителя Андрей Чернеев.

— И я побаиваюсь, честно сказать, — чуть качнул головой Женя Макаров. — Хотя, конечно, безумно интересно.

— И я боюсь, — тоненьким голоском произнесла притихшая Наташа.

— Ничего, я уверен, всё будет хорошо, — улыбнулся окончательно расслабившийся Сергей Алексеевич. — Мы верим в вас, Лэймос!

— Спасибо за доверие! Постараюсь полностью его оправдать.

После напряженного разговора в кают-компании царила какая-то благодушная, расслабляющая атмосфера.

— Лэймос, извините, пожалуйста, — произнес Евгений Макаров, — у меня к вам вопрос. Вы рассказали о своей планете, мы благодарны вам за это. Было очень интересно и поучительно. Но ведь вы наблюдали и за развитием нашей, земной цивилизации, практически с самого её зарождения. Нам интересно было бы узнать о наших предках, хотя бы вкратце. Можно это сделать, у нас целый вечер впереди? Завтра будет некогда.

— Да, конечно. Я могу не только рассказать, но кое-что и показать. Самые значительные события засняты и хранятся в памяти компьютеров, как на этом корабле, так и на основном, который подготовлен для полета к Тэлле. О чем бы вы хотели узнать?

— Сложный вопрос, — растерялся Макаров, — не знаю, о чем и попросить. Всю историю всё равно не охватишь. Хочется и динозавров настоящих посмотреть, и древние цивилизации, и из русской истории что-нибудь.

— А у вас есть записи с Пушкиным? — неожиданно спросил Андрей Чернеев. — Я всю жизнь пытался представить его голос, мечтал услышать его, хотя и понимал, что это невозможно. Голоса Есенина и Маяковского сохранились, а голос Пушкина — нет.

— Это возможно, — отозвался Лэймос. — Записей не так много, но эпизоды дня дуэли засняты. Конечно, я не снимал внутри помещений, это было бы неприлично, но на улицах Петербурга и на Черной речке я съемку проводил.

— А почему же вы не предотвратили дуэль? — как бы с укором произнес Андрей.

— Я вам уже говорил: никогда не вмешивался и не собираюсь вмешиваться в ход земной истории. Пусть всё идет так, как идет. Даже я не могу просчитать, чем может обернуться мое, пусть и мизерное, вмешательство. Если бы я когда-то что-то предпринял, человеческая цивилизация, возможно, уже бы и не существовала. Только объективное развитие земной жизни! Это мой принцип, и я от него не отойду никогда.

— Понятно, — кивнул в ответ Андрей Чернеев.

— Так вот, я могу показать вам документальную съемку того трагического дня. Предупреждаю, там есть страшные, тяжелые моменты. Согласны смотреть?

Савельев, как руководитель, вновь, как всегда, взял ответственность на себя:

— Да, Лэймос, мы готовы. То, что вы сейчас сказали, это откровение для нас. Вы же знаете, что значит для каждого русского Пушкин. Пусть это будут горькие моменты, но мы должны их увидеть.

— Хорошо, через минуту всё будет готово, — отозвался пришелец, — смотрите.