— Нас всех? Американцы? Китайцы?

— Глупо шутишь. Я имею ввиду нашу тесную компанию. Двенадцать человек. Я все эти годы не то чтобы следил, но я присматривался к каждому, кто был в пределах досягаемости. Но я так ничего и не понял.

Разглядывая грязные пятна на простыне (похожие на «цвета побежалости»), я думал, что у Генки уже и в мозгу метастазы и он просто бредит.

— Нет, не шучу, — он попытался наклониться к моему уху, — ты вспомни ту уникальную вечеринку. У Гиви. В горах над Гагрой. У Гиви нас было двенадцать. С ним — тринадцать. Мы с Гиви тогда железно исключили только двоих. Тебя и меня. Его — потому что он эту попытку обнаружил.

Я подумал, что Генка, может быть, вообще сумасшедший. Таких завихрений от метастазов не бывает. Какая-то бредовая система?

— Вижу, ты мне не веришь. Глупо. Ты один из нас трех останешься живым, зная эту тайну. Гиви погиб в восемьдесят седьмом.

— Ну, пускай так, — сказал я, — из тех, как ты говоришь, двенадцати подозреваемых, то есть их без нас девять, насколько я знаю, теперь минимум трое на том свете. И других никто убить не пытался. Зачем тогда все?

— Затем, что это дикое преступление задумано одним из наших близких друзей! Как можно спокойно жить…

Он устал и соскользнул под одеяло. Одышка у него все-таки сильная. Как еще столько-то наговорил? Протянул трясущуюся руку и подцепил за склизкую ручку кружку с подтеками. Пил с отвращением.

Я заметил судно под столом, стыдливо прикрытое газетой, помойное ведро. На потолке — раздавленные комары. А вон там паутина. Да, все в запустении, все в ожидании.

Наконец он перевел дух и повернулся на бок:

— Напомню. Мы в том году приехали в Гагры тремя парами… ну, не совсем парами, ну, ты понимаешь. Там нашли еще три пары. И Гиви пригласил нас к себе в горную хижину.

— Я помню.

— Там был через ущелье…

— Они называют «щель». (Я перебил его, чтобы он смог перевести дух.)

— Не перебивай, так мне труднее. Там, перед его хижиной, был перекидной мостик, мост на тросах. А вместо перил линь.

— Два линя. Помню. Все это качалось. Особенно, когда возвращались.

Генка замолчал. Набирался сил перед самым главным, надо понимать. Да, я помнил этот мостик. И помнил, что был вполне уверен — он надежен, если его подвесил Гиви. Что же такое хочет сообщить Генка? Да, мост был на тросах. Гибкий настил на двух тросах, по бокам лини вместо перил. Девицы визжали…

Генка продолжил:

— Гиви, как хозяин, пил немного. Когда мы собрались уходить, уже к вечеру, он решил проверить тропу и мостик. Потом он мне все рассказал, а тогда — ничего, чтобы не напугать. Если помнишь, он долго чего-то торчал на улице, а мы все шумели, допивали… Этот мостик сделан… ну, на краях ущелья прибиты к скале корабельные кнехты…