– У меня нет лишних, чтобы тратить их впустую.

– Впустую? Хочешь, я перечислю свои раны?

– Что значит несколько лишних царапин для могучего Инфанта?

Рыцарь выдернул второй меч. Потом он нагнулся, срезал белую повязку с рукава ближайшего трупа и бросил меч на землю. Оглянувшись на дом Ирен, госпитальер увидел в окне машущую рукой Карлу. Паскаль стояла у черного хода с его ружьем в руках. Подав им знак подождать, Тангейзер заткнул повязкой рану на плече Гриманда, чего тот даже не заметил.

– Ладно, можешь шутить, – вздохнул слепой гигант. – Извини, что не смеюсь.

– Ты умрешь до того, как подействует опиум.

– Смерть, смерть – ты обещаешь мне ее уже несколько часов.

Тангейзер вернулся к ялику. Клементина шла к нему вдоль причала с баржами. Ее копыта уже не высекали искры из мостовой: они касались земли так, словно жизнь с каждым шагом уходила из сердца кобылы. Две маленькие фигурки, почти слившиеся в одну, сидели на ее спине.

– Юный мошенник еще жив, сударь. У него из глаз идет кровь, – раздался вдруг за спиной Матиаса голос одного из оставшихся в лодке ополченцев.

Иоаннит повернулся к нему.

– Это слишком жестоко, сударь, – продолжил тот. – Некоторые даже сказали бы, что не по-христиански.

– Ты хочешь сойти с этой лодки? – спросил рыцарь.

– Конечно, хочу, сударь. Меня уже тошнит.

Гребец, лицо которого было рассечено надвое, кричал и вырывался, но его все равно перекинули через борт. На дне ялика Тангейзер увидел мачту, рею и свернутый парус.

– Бросьте ножи в воду, – сказал он двум оставшимся в ялике мужчинам. – И лезьте сюда, пока я добрый.

– Большое спасибо, сударь. Ваша доброта всем известна.

Они вскарабкались на причал. Тангейзер приказал им отойти на несколько шагов ниже по течению. Разговорчивый ополченец бросил к его ногам три маленьких кошелька – так собака приносит хозяину убитую крысу. Судя по звуку, с каким кошельки ударились о камни причала, ценность их была немногим больше.

– Мотовство до добра не доведет, сударь, – добавил разговорчивый ополченец.

Матиас проткнул спонтоном его молчаливого товарища, и любитель поговорить рванулся вперед. Тангейзер выдернул наконечник пики из очередного трупа и шагнул назад, чтобы проткнуть последнего оставшегося в живых врага, но тот внезапно подскочил к умирающему товарищу и подвел к краю причала. Послышался еще один всплеск.

Разговорчивый ополченец повернулся к рыцарю и отряхнул руки: