Тангейзер внимательно посмотрел на своего спутника. В глазах молодого толстяка не было ничего, что позволяло бы заподозрить двуличие.
– Не нужно, – покачал мальтийский рыцарь головой. – Если все сложится удачно, наши пути больше не пересекутся. Но я не забуду твоего великодушия.
– Тогда послушайте моего совета. Вообразите себе гнездо злобных и перекормленных крыс, которые втайне ненавидят друг друга. Потом представьте, что это гнездо опутано паутиной из чистейшей лжи и по ней снуют ядовитые пауки размером с крысу. И наконец, представьте, что крысиное гнездо находится в яме, кишащей гадюками и ядовитыми жабами.
– Такой сюжет для картины порадовал бы испанского короля.
– Я не шучу, потому что гнездо, паутина и яма – это как раз то место, где мы находимся. Верность порождает слухи. Священная клятва легко нарушается, а старая дружба предается ради обещания, которое никогда не будет выполнено. Даже честный человек – коих немного – может лечь спать сторонником одной партии, а проснуться приверженцем другой, потому что его хозяин переметнулся к сопернику, пока он спал. Другими словами: уезжайте отсюда как можно скорее.
– Я собираюсь покинуть город на закате солнца, а может, и раньше.
– Хорошо. – Арнольд поклонился. – Да поможет вам Бог.
– Осторожнее, когда будешь идти через двор.
Де Торси улыбнулся и так, с улыбкой, и направился к двери.
– Грегуар. – Тангейзер указал на Кристьена Пикара. – Посмотри на человека, который разговаривает с капитаном. Он держит руки, как обезьяна.
Мальчик улыбнулся своей жутковатой улыбкой и кивнул.
– Ты его видел раньше? Этого человека-обезьяну?
Грегуар снова кивнул.
– Где? – спросил иоаннит.
– Напротив «Красного быка», у коллежа.
– Хорошо. До того, как мы поели, или после?
– После. Когда девушки несли свои ведра.
– Ты уверен? Раньше, чем мы пошли в Большой зал и купили тебе башмаки?
– Да, гораздо раньше. До того, как девушки привели нас к своей мастерской.
– Молодец. Стань у дверей и смотри, как юный Арнольд пересекает двор. Если у него возникнут неприятности, дашь мне знать.