— Буду Вам очень благодарен, господин комиссар.

Ваучопу нравился его бурный и порывистый дух. Верховный комиссар ещё какое-то время сидел за столом, размышляя над его планом. Ему представлялось целесообразным вложить еврейские деньги в дело, которым рано или поздно пришлось бы заниматься империи. Он поднялся и подошёл к окну. Во дворе он увидел вышедшего из дворца и направлявшегося к автомобилю Рутенберга. «Жаль, такой умный и настойчивый человек», подумал Ваучоп. Мудрый политик и старый служака империи, он понимал, что правительство не заинтересовано в еврейских поселениях в Трансиордании. Ему важней сохранить общественный порядок с обеих сторон Иордана. А что касается арабских радикалов, он прекрасно знал, что агенты Британии негласно их поддерживают и подстрекают против евреев.

А на следующий день ему неожиданно позвонил Бен-Цви.

— Шалом, Пинхас. Я провёл сегодня заседание руководства Национального комитета.

— О чём речь, Ицхак?

— Мы знаем о планах спасения евреев Германии. Я собрал всех и коллеги меня поддержали. Мы приняли решение из трёх пунктов.

— Расскажи о них.

— Во-первых, мы призываем все учреждения и организации действовать немедленно для осуществления плана, который позволит алию евреев Германии и поселение их в стране.

Во-вторых, мы призываем способствовать объединению «предприятия народной помощи во главе с доктором Вейцманом» и большой экономической корпорации. И последнее: участие Сохнута и ишува во всех вопросах предприятия.

— Неплохо, Ицхак.

— Но это ещё не всё. Мы составили письмо Вейцману и тебе. И потребовали от вас стать вместе во главе предприятия.

— Мы уже договорились с Еврейским агентством о соглашении.

— Я рад, Пинхас. Но ты же понимаешь меня. Евреи нужны ишуву.

— Я об этом только и думаю, — вздохнул Рутенберг и положил трубку.

Он понимал интерес Национального комитета и Сохнута. В то время в Палестине жило почти двести тысяч евреев. Они составляли меньше двадцати процентов населения. Большинство из них были бедны, и палестинской экономике недоставало капиталовложений. Великобритания жёстко ограничивала иммиграцию евреев, допуская въезд только богатых людей, которые ввозили капитал в размере не менее тысячи лир стерлинг на человека. В Германии тогда жило более полумиллиона евреев. Многие из них были богаты и образованы. В Эрец-Исраэль прибывали бы не только финансовые средства, но также бизнесмены, врачи, учёные, инженеры и другие квалифицированные специалисты. Рутенберг не раз говорил об этом с Арлозоровым. Они встретились накануне отъезда Хаима в Германию.

— Завтра я уезжаю, Пинхас. Мой друг адвокат и бизнесмен Сэм Коэн договорился о встрече с людьми из министерства экономики.

— Ты хочешь предложить нацистскому режиму соглашение, которое открыло бы двери эмиграции сюда немецких евреев. Я слышал, Вейцман и Бен-Гурион тебя поддерживают. Ты думаешь, Гитлер на это пойдёт?

— Уверен, что препятствовать он не будет. Германия заинтересована в прорыве международного бойкота. Немецкое руководство воспринимает его как угрозу экономике, которая и так в весьма плачевном состоянии. В тоже время оно желает избавиться от евреев. Я разработал план, который выгоден для Германии. Благодаря ему она поправит своё финансовое положение.

— В чём он состоит, если не секрет?

— Я не делаю из этого тайну, Пинхас. Деньги от проданного евреями Германии имущества будут переходить на счета Англо-Палестинского банка и «Темпельерского банка». На эти деньги компания, которую я предлагаю назвать «Хаавара», будет закупать немецкие товары, предназначенные для импорта, и продавать их в Палестине и Европе. Вырученные от продажи средства предназначаются для помощи репатриантам из Германии. Так мы обеспечим трансфер еврейских капиталов в нашу страну.