Эйвери кивнула:

– Да, что-то вроде этого.

– У вас есть братья или сестры?

Эйвери замолчала, бросив взгляд на кубики льда в своей водке, после чего снова посмотрела на Уолта Дженкинса. Вот оно, то, почему так сложно встречаться с новыми людьми: вычислять, сколько правды открывать про себя и сколько скрывать. Любая выданная ею подробность – след к ее прошлому.

– У меня был брат, – наконец сказала она. – Он умер.

– Сожалею. Не лучший пример.

– Нет, это неправильно прозвучало. Боже, я идиотка. Я не хотела быть такой резкой.

После короткой паузы разговор вернулся к исходной точке.

– Разрешите мне попробовать еще раз, – сказал Уолт. – Подумайте о своей лучшей подруге. Если бы ее объявили виновной в убийстве, вы бы поверили в ее виновность?

– Абсолютно. Она та еще злопамятная стерва.

Уолт засмеялся.

– Вы не облегчаете мне задачу.

– Я понимаю вашу точку зрения. Ни один брат или сестра не готов поверить, что его сестра кого-то убила.

Поначалу Эйвери не верила, что ее отец был одним из крупнейших экономических преступников в американской истории. Но перед лицом неопровержимых доказательств у нее не осталось выбора. И все-таки в ней оставалась частичка, которая держалась за идеальный образ отца из того времени, когда он еще не взорвал их семью и не разрушил их жизни.

– Большинство родных отреагируют отрицанием, – сказал Уолт. – Даже если им предъявят неопровержимые улики. Есть киллеры, сидящие в камере смертников, чьи матери и отцы, братья и сестры верят, что они невиновны. Они верят в это вопреки собственным признаниям преступника. Вопреки его раскаянию. Члены семьи не в состоянии представить, что их близкие – убийцы. Так что я не сомневаюсь, что сестра Виктории Форд верит в ее невиновность. Но пересмотр дела докажет обратное. В конечном счете, доказательствам наплевать на ваши чувства.

Эйвери подмывало упомянуть запись, которую она слышала и в которой Виктория Форд умоляла Эмму очистить ее имя после того, как поняла, что ее ждет в северной башне. Эйвери считала, что убежденный тон просьбы Виктории станет достойным соперником даже самым неопровержимым доказательствам. Если не в настоящем зале суда, то по крайней мере на суде публичного мнения. И Эйвери волновала только эта арена, когда она обдумывала проект о Виктории Форд и его пригодность для «Американских событий».

Еще будет время поделиться записью автоответчика Эммы Кайнд. Еще будет время разработать сюжет истории, которую она надеялась рассказать. Но сначала Эйвери нужна информация. Она охотилась за материалом, запасаясь перед долгой зимой, – метафора, которую они с командой использовали для описания процесса создания истории. Собрать всю информацию, которую можно найти, а затем сократить ее до самого главного. Эйвери не была уверена, как именно будет выглядеть эта история, получится ли она и сыграет ли Уолт Дженкинс весомую роль в создании истории или станет шаровым тараном, который ее снесет. И пока не узнает, она не станет распространяться про автоответчик Эммы Кайнд.

– Давайте начнем с них, – сказала Эйвери. – С доказательств. Я хотела бы разобрать дело с вами, чтобы вы показали мне, куда привели вас эти доказательства.

– Они привели меня прямиком к Виктории Форд. Но справедливо. Дайте мне день сделать несколько звонков и организовать мои заметки?

– Конечно. У вас еще есть мой номер?