– Господи, Власов! Да ты же как слон в посудной лавке! Тут деликатность нужна.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍– Какая, к чёрту, деликатность, Ангелин?! У меня украли дочь. Маленькую девочку! Её мама плачет-плачет-плачет, просто бесконечно льёт слёзы, а я ничем не могу ей помочь!

– Ты ничем не поможешь, если спугнешь парня в очередной раз! – заявляет Ангелина. – Серьёзно. Ребёнка в доме нет. Я изучила каждую щель. Завтра я вернусь в дом, дам тебе отмашку, когда Максим снова уйдёт, и ты проследишь за парнем.

– Одна ты в дом не вернёшься! – предупреждаю я.

– Это хороший план, и ты это знаешь, – возражает Ангелина.

Я недовольно цокаю:

– Сейчас он в доме?

– Нет, ушёл минут двадцать назад. Я сразу убралась оттуда и столкнулась с тобой. Давай поедем по домам, а завтра вернёмся…

– Гель, я не могу, – честно признаюсь ей, – я просто не могу приехать к Рите ни с чем. Ты просто не представляешь, что чувствует родитель, который потерял своего ребёнка! И мало мне собственной боли, как мне приходится наблюдать и чувствовать горе Маргариты, и это убивает меня куда больше! Ты просто не понимаешь, что значит для матери лишиться ребёнка!

– Вообще-то, понимаю, – тихо говорит Ангелина, и я удивлённо замолкаю, но она не развивает тему, лишь молча начинает двигаться в обратном направлении. – Пойдём, Власов. Чего застыл? Посидим в засаде по новому адресу преступника.

Я спешу за ней. Мы идём по туннелю достаточно долгое время, но Власова сворачивает к одной из дверей раньше, чем мы покидаем подземный коридор.

– Ты хочешь сказать, что второй дом расположен на этой же улице? – присвистываю от удивления.

– Через пять домов, да.

Геля смотрит на меня, намекая, что сейчас она не собирается взламывать в очередной раз дверь, и я опускаюсь на корточки, колдуя над замком. Пара минут, и мы внутри.

Я исследую комнату за комнатой, засовывая нос в каждую щель, но без особого успеха. Глупо и наивно было бы полагать, что все ответы окажутся вдруг чудесным образом у меня перед носом!

Я уже готов признать, что план Власовой лучше моего, как снизу доносится звук, оповещающий нас о возвращении хозяев. Или не хозяев.

Мы с Ангелиной, не сговариваясь, скрываемся в пустом чулане.

Глаза привыкают к темноте, и слух обостряется. Мы стоим вплотную друг к другу в тесном помещении, предназначенном, скорее всего, для гардеробной. По крайней мере, от этом намекают полки и перекладины с вешалками.

Ангелина морщится и тихонечко чихает, утыкаясь в мою грудь.

– Прости. – шепчет она еле слышно.