Но… С каждым днем все лучше и лучше понимала, что времени остается все меньше и меньше…

Она чувствовала себя прекрасно… Она была стройнее многих молодых актрис, притом, что они по полдня проводили в фитнес-зале, а она ни разу не делала даже небольшую зарядку по утрам…

Она выглядела на пятнадцать лет моложе своего возраста, а с гримом – и на все двадцать…

На нее обращали внимание тридцатилетние «мальчики» и она, с полным правом, могла просто купаться в лучах славы…

Просто…

Она смотрела на сексапильную Зи, несчастную Лилу, шикарную Антуанетту и еще с десяток других актрис…

Это была она… Несколько лет назад…

И они тоже были ею… Через несколько лет…

И, вместо того, чтобы шушукаться с ними на предмет новой роли или галстука главного режиссера, или, на худой конец, устроить скандал из-за того, что кто-то из них более уверенно пытался занять место на коленях у того же главного режиссера, ей хотелось сказать: «Девочки-девочки, как говорила Джулия Ламберт, я, конечно, и в шестьдесят сыграю лучше, чем вы, но… Помните, что время летит очень быстро…»

Она перестала видеть соперниц в других женщинах… И это пугало…

Она боялась перестать быть женщиной…

Перестать чувствовать себя женщиной…

Чем больше признания и восхищения она получала как актриса, тем меньше она чувствовала, что кто-то ценит в ней главный талант – талант быть женщиной…

Она боялась выглядеть смешной. Хотя комедийные роли ей удавались великолепно.

Актриса, которая одной фразой или ужимкой вызывала грохот смеха всего зала, боялась быть смешной?

Можно ли представить себе что-то более нелепое?

И, тем не менее, это было именно так.

«Нет ничего более жалкого, чем женщина средних лет, которая изо всех сил пытается выглядеть как девочка», – говорила ей пожилая актриса, которая с большими почестями пять лет назад ушла на пенсию.

До последнего дня в театре она гордо и высоко носила свою седую голову и, на правах подруги, учила актрису «слегка за 40» как нужно жить.