Взяла интонацией и оторопевшим взглядом; уверенности прибавил наконец расплывшийся по телу алкоголь.

– Потому что это игра, Луна. Всё, что делают мужчина и женщина по отношению друг к другу – игра.

И Бог Солнца пожелал поправить мои волосы – аккуратно, ещё больше подставляя благоухающий рукав рубахи.

– Разреши?

– Разрешаю.

– У тебя очень красивые волосы, Луна, – говорил мужчина, откидывая выпавшую прядь и смахивая с плеча – словно бы лёгким касанием – выбившихся приятелей, – в клане Солнца все блондины – мраморные, платиновые. Я же седой головой награждён в силу прожитых под солнцем лет, но – раньше – тоже был таков. Всегда смотрел на светлые головы и предпочитал их по крови, не подозревая, что чёрные – вороные – могут так увлекать.

Концы вились на его кулаке. Я следила за мужским взглядом, ласкающим взглядом.

– О чём же вы думаете, Бог Солнца? – спросила я.

– Лучше не знать, Луна.

– Вот как? – фальшивое удивление.

– О таком не принято говорить. Показать – дело другое.

Его интонация…такая близкая, такая липкая, такая раздевающая. И голос…укачивающий, медитативный.

С испуга – вдруг – я оборвала касание собственным движением: дотянулась до столешницы и взяла бокал. Бокал встал меж говорящими.

– Я добавлю, – обронил мужской голос и ускользнул к бутыли.

Всё понял. Понял, что я не справилась: струсила и отступила. Играть у меня не получалось.

Напиток брызнул в пустое стекло. Я выпила. Выпила и попыталась успокоить обезумевшее сердце. Луна, пора прекращать. Прекращать лакать снадобье из спирта и ягод, прекращать тупить взор и тянуть время, прекращать слушать человека, который купил твоё тело, а не твои мысли и чувства. Ему интересен опыт – то есть его отсутствие, а не прошлое, которое привело к вашей встрече. Прекращай, Луна.

– А вы почему не пьёте? – спросила я, едва дойдя до дна.

– Тебе ответить честно или красиво? – улыбнулся Гелиос.

– Давайте договоримся. Говорить только правду.

И мужчина смаковал ответ на собственных губах, приглядывался, очерчивал.