— Пока ты будешь стараться, тут от моря и до гор раскинется такая милая, абсолютно безжизненная пустыня, — скрипнул зубами Эльстан. — Это ж не твари Орды какие-то, это… это Спаситель. Это стирать надо глубоко, очень глубоко — и если таким образом придётся рвать связь Спасителя с каждым несчастным погостишком, не хватит никакого времени и уже во всём Хьёрварде может никого не остаться тоже. Об этом ты подумала?

— Подумала. Обычно у нас начинал ты, а меня выпускали следом. Но ни разу не случалось, чтобы начинала я, а ты пытался бы меня остановить.

Губитель открыл рот и вновь закрыл. Часто и недоумённо заморгал.

— Спали меня Ямерт. Да, такое и впрямь в голову не приходило, — признался он наконец.

— Тогда дай мне попробовать. — Инаири положила руку на плечо своему вечному врагу; они словно готовы были закружиться в сложном танце. — Держи наготове свой клинок и жди моего сигнала.

И, не дожидаясь ответа, отвернулась, пошла прямо к пылающим развалинам, слегка покачивая бёдрами.

Все остальные так и замерли.

Никто ничего не заметил, никто не понял, в какое же мгновение началось то самое возрождение.

И что в точности сотворила Возрождающая.

Она просто шла, слегка покачиваясь, играя, словно храмовая танцовщица. Развела руки, точно показывая гостям свои обширные владения; сила дрогнула, взвихрилась вокруг неё, и не просто взвихрилась — потекла, раздробленная, разделённая на великое множество тончайших живых ниточек.

Лидаэль видела: нити эти проникали в землю, извиваясь, подобно дождевым червям, без которых худо родят и поля, и огороды. Взмах белого рукава — прямо над полыхающим пожаром сгустилось облачко, из него хлынул ливень, и пламя зашипело, отступая в бессильной ярости.

А Возрождающая шагала всё дальше, прямо к развороченному кладбищу, к грудам взрыхлённой могильной земли, к поваленным надгробиям, к самому сердцу неупокоенности; сила столкнулась с силой, и вот над ямой приподнялся (хоть и с неким трудом) запоздавший древний костяк; заскрипели старые суставы, растопырились увенчанные когтями неестественно длинные пальцы, скелет потянулся к безоружной Инаири, точно пытаясь её обнять.

— Ина! — дёрнулся было Губитель, но Снежный Маг перехватил Губителя повыше локтя, словно несмышлёного подростка.

— Она знает, что делает, — спокойно сказал Равнодушный.

Эльстан сердито вырвал руку.

— Смотри сам.

Инаири не стала ни защищаться, ни даже уклоняться от жутких объятий. Напротив, сама обхватила неупокоенного, словно дорогого, потерянного и вновь обретённого брата.

Они застыли так на мгновение, Жизнь и Смерть в слиянии, в полном единстве, как и должно быть от века; а потом по старым тёмным костям побежали, зазмеились тонкие, нежно-зелёные побеги. Они прорывались из каждого сочленения, из каждой впадинки; вот из пустых глазниц высунулись любопытные головки бутонов, тотчас же распустившиеся пышными нежно-голубыми венчиками.

Ещё мгновение — и вся груда костей мягко, беззвучно опустилась к ногам Инаири — не рухнула, подобно поверженному врагу, но именно опустилась: словно усталый путник добрался наконец до вожделенной постели. Кости оборачивались зеленеющей порослью, невесть откуда примчалась деловито жужжащая пчела, за ней другая, третья, пятая; распускались цветы, поднимались, дрожа от нетерпения, молодые деревца, зияющие раны земли одна за другой закрывались.

А Возрождающая уже шагала дальше, делая то, чем занималась всегда, единственным, что умела и могла, какой её создали Молодые Боги: поднимала живое из мёртвого, изгоняла смерть.